Академик Павлов был примерным семьянином, но не однолюбом
Возможно, школьники это и помнят, но ничего живого им его имя не говорит. На слуху разве что "собака Павлова". Противоречивый, страстный, не укладывавшийся ни в какие рамки человек, превратился в мумию, и здесь велика заслуга советской власти, сделавшей из Павлова лицо советской науки. Оно должно было быть безупречным, и в 1950-м начальник управления пропаганды и агитации ЦК КПСС Михаил Суслов отправил в архив воспоминания многолетней соратницы (и любимой женщины) Павлова, знаменитого физиолога Марии Петровой. Это были очень откровенные воспоминания, публиковать их в те годы советская власть не могла. Попробуем всмотреться в этих людей сейчас.
Предки Ивана Петровича Павлова и по отцовской, и по материнской линии происходили из духовного звания. Октябрьскую революцию Иван Петрович встретил 68-летним человеком, и та ему не понравилась до самой крайней степени. Он этого не скрывал.
"...Мы живем в обществе, где государство - все, а человек - ничто, а такое общество не имеет будущего, несмотря ни на какие Волховстрои и Днепрогэсы".
Это было сказано в выступлении на торжестве в честь 100-летия Сеченова.
"...К сожалению, я чувствую себя по отношению к вашей революции почти прямо противоположно вам. Меня она очень тревожит... Многолетний террор и безудержное своеволие власти превращает нашу азиатскую натуру в позорно рабскую..."
А это - из написанного в 1934-м письма к министру здравоохранения СССР.
Перед нами булгаковский профессор Преображенский, ругающий большевиков не в собственной столовой, а в глаза. Павлова звали в Швецию - королевское правительство было готово выстроить для него огромный сверхсовременный институт. Но тут произошло неожиданное: Ленин решил во что бы то ни стало удержать Павлова в России. Он понимал, какой будет эффект за рубежом, если Павлов, самый известный русский ученый, примет советскую власть. Иван Петрович тут же получил особый паек, где были дичь и икра. Он от него отказался, но это не произвело никакого впечатления на приставленного к академику Бухарина. С тех пор Павлов и его сотрудники находились на особом положении.
Его Институт физиологии финансировался так, что Павлов только разводил руками - он боялся, что не сможет оправдать эти затраты. Академик по-прежнему не любил советскую власть, но, давая волю языку, делал, что от него требовалось: во время заграничных поездок благодарил стоящего во главе государства стального человека, на банкетах поднимал тосты за правительство. Этого требовала простейшая благодарность: на особом положении находились даже его родные. Московской сестре сохранили отдельную квартиру, а когда Павлов собрался в столицу - в особом вагоне, с детьми и соратниками, - Моссовет бесплатно ее отремонтировал. Ну, как он заглянет к ней в гости? Правительство старалось, чтобы он жил как в раю, оно разрешило вернуться из эмиграции младшему сыну академика Всеволоду, ушедшему в Константинополь вместе с белой армией. Тот стал секретарем отца.
У Павлова был выход на самый верх. Когда Ленинград чистили от "бывших", его людей не трогали. И тут пришла пора вспомнить Марию Капитоновну Петрову.
После убийства Кирова неблагонадежных из Ленинграда высылали тысячами. Тогда Мария Капитоновна сказала Павлову, что ни за что не подчинилась бы приказу о высылке.
- Как это?
- А вот так. Приняла сколько надо верональчика и осталась бы здесь.
Академик тут же пошел в партком и сказал, что Марию Капитоновну затравили и довели до того, что она думает о самоубийстве. К ней немедленно направилась делегация, партийные начальники начали ее успокаивать.
Разговор вышел диким: она напомнила им о своем сыне - белом офицере, сражавшемся за единую и неделимую Россию. Рассказала и о том, что после революции у нее прятались великий князь Гавриил Константинович и внебрачный сын Александра III князь Долгорукий, что ее добрым знакомым был военный министр Сухомлинов. И все же ей ничего не сделали. Павлов был женат, но все знали о том, что он любит Петрову, как мальчишка.
Еще студентом он решил связать свою жизнь с курсисткой. Чтобы проверить свои чувства, они отсрочили свадьбу на год. Та ждала его, работая сельской учительницей в глухом, медвежьем углу... Любовь и в самом деле была большой, семейная жизнь вышла хорошей. Она была на десять лет моложе мужа, вырастила его детей. А потом любовь прошла... Когда ему исполнилось 63, он познакомился с 37-летней Марией Капитоновной Петровой. Что между ними могло быть общего? Но ее брак вскоре рухнул, а его брак спасла деликатность любимой и то, что Серафима Васильевна Павлова приняла их отношения как данность.
О том, что их соединяет, знали все из их окружения и те, кому было надо, наверху, а потом об этом приказали забыть. Иван Петрович Павлов умер в 1936-м, за год до "большого террора", который он мог и не пережить. Он так и остался лицом советской науки, которое должно было оставаться безупречным. Мария Капитоновна пережила его на 12 лет, прошла через ленинградскую блокаду. Эти годы она посвятила науке и его памяти.
История о том, как два ненавидевших советскую власть человека понемногу врастали в новую, ужасавшую их жизнь, крепко держась друг за друга, прекрасна, но о ней было приказано забыть. Воспоминания Марии Капитоновны долго были под запретом, и о том, как Павлов в самом начале знакомства предложил ей поцеловаться, как после встреч с ним она летела домой, к мужу и сыну, словно на крыльях, читатели узнали гораздо позже. Это была великая любовь - такая, о которой стоит писать книги. Быть может, они еще появятся.
Ему завидовал Ленин
Муж Марии Петровой - священник Григорий Петров, до революции был известен едва ли не больше Павлова. Он был самым модным столичным проповедником, блестящим оратором, Ленин не без зависти называл его "весьма популярным демагогом". Петров писал публицистику, на книжном рынке доминировал он, а не Горький или Розанов.