На фестивале "Видеть музыку" представили "Поругание Лукреции"
Мрачный свет, свинцовые волны Тибра на заднике-экране, темный помост, на котором, как в античном театре, появляются актеры, пустое пространство, не забитое бытовыми деталями, символический огромный крест с белой мужской рубашкой вместо распятия (еще не случившегося в том мире), клубки веревок, которые плетут женщины, словно древние мойры и парки, прядущие нити судьбы, ощетинившийся острыми шипами, прорывающими землю изнутри, мужской мир насилия и войны. Это мир спектакля Екатерины Одеговой и Этель Эошпы, поставивших "Поругание Лукреции" как философскую, символическую и одновременно психологическую драму, суть которой остается актуальной и в древние времена, и в бриттеновскую эпоху, и в современности, переполненной конфликтами, войнами и непрекращающимся насилием. Об этом - все творчество Бриттена, в каждой своей опере защищающего ценность хрупкой человеческой души.
В основе "Поругания Лукреции" - история, известная из повествования Тита Ливия о том, как в 510/508 году до н. э. сын тирана, правителя Рима Секст Тарквиний пленился красотой Лукреции и взял ее силой. Обесчещенная Лукреция заколола себя на глазах мужа, и смерть ее подтолкнула к бунту в Риме, свергнувшему царскую власть. Образ Лукреции стал в европейской культуре символическим, он вдохновлял Шекспира, Чосера, Генделя, Тициана, Рубенса, Лукаса Кранаха-старшего, Рембрандта... Но Бриттен увидел в Лукреции не доблестную матрону, а трогательно любящую женщину, которую муж - римский полководец Луций Коллатин, занятый войнами, от насилия не защитил. В спектакле агрессивный мужской мир жестко противопоставлен женскому: шипы и металлические перья военных доспехов - клубкам и цветам, чистым белым рубахам, одну из которых Лукреция дает нежданному ночному гостю - Тарквинию, появившемуся в доме, чтобы завладеть ее красотой.
Трудная для сценического воплощения сцена насилия выстроена без отвратительного натурализма, лаконично, в абсолютной координации с музыкой Бриттена. Между тем Лукреция (меццо-сопрано Гаяне Бабджанян), поначалу принявшая во сне Тарквиния (бас Дмитрий Орлов) за собственного мужа, не смогла противостоять насильнику с накачанным обнаженным торсом, в какой-то момент сама поддавшись его напору. И в этой постановочной версии логика ее самоубийства выглядит так, что, испытывая отвращение к себе, к тому, что уничтожило целостность ее любви, она не смогла принять прощение мужа (бас Алексей Антонов).
В финале, в сцене страданий, "страстей" Лукреции ее кормилица Бьянка (Александра Саульская-Шулятьева) и служанка Люция (Кристина Бикмаева) собирают в букеты огромные прекрасные цветы - пионы, хризантемы, орхидеи, которые Лукреция укладывает могильным холмом вокруг себя. Она уже приняла решение, и даже появление Коллатина с римским полководцем Юнием (баритон Илья Кузьмин) изменить ничего не может.
Историю Лукреции комментирует хор, прописанный Бриттеном на двух солистов - сопрано (Наталья Креслина) и тенор (Георгий Фараджев). Подобно Евангелисту в пассионах певцы проясняют происходящее на сцене, вступая в действие и, как они сами определяют свою роль, являются посредниками между тем, что происходит на сцене, и публикой в зале. Бриттен сознательно ориентируется здесь на христианскую традицию, стилизуя барочные приемы старой английской оперы - Перселла, Генделя. Его "Лукреция" написана в камерном формате, рассчитанном на состав из восемь певцов и тринадцать музыкантов оркестра. Но этот скромный инструментальный масштаб не обедняет звуковые возможности партитуры, а, наоборот, выводит на первый план каждую деталь оркестрового языка, полного тончайших звуковых решений - от хрупких фигураций арфы, воинственных фанфар, взвивающихся на крещендо струнных, до полновесных tutti всего состава, где солистом на фортепиано выступает дирижер Ян Латам-Кениг. Работа дирижера здесь безупречна, завораживающе красива по звучанию и абсолютно точно работает на идею спектакля, утверждающего главную ценность человеческого общества - гуманизм, отказ от насилия.
Опера Бенджамина Бриттена "Поругание Лукреции" поставлена в Москве впервые. В последнее десятилетие на московской сцене происходит настоящий бриттеновский "бум". Его оперы поставлены в Большом театре ("Билли Бад"), в Музтеатре Станиславского и Немировича-Данченко ("Сон в летнюю ночь"), на сцене Камерного театра Покровского ("Блудный сын"), в Театре Сац ("Ноев ковчег", "Тайна семьи Уингрейв"), в "Новой опере" ("Поворот винта").