На вопросы читателей "РГ" ответили главные онкологи страны

Скорее всего, именно поэтому читатели "РГ", проинформированные о столь высоком онкологическом консилиуме, заранее направили в адрес его участников свои личные, порой совершенно частные вопросы. Хотя что значит "личные", "частные", если речь о здоровье, о самой жизни? Скажем, три женщины, примерно одного возраста, со сходными профессиями, страдают схожей формой, локализацией рака молочной железы. Им положено одно и то же лечение? С применением одних и тех же технологий, препаратов и так далее? Экономист из Подмосковья Екатерина Т. недоумевает, почему ее приятельницу, страдающую, как и она, раком молочной железы, лечили (указывает препарат) , а ей назначен иной. Лечат полгода, а улучшений нет. И вопрос: куда обратиться? Есть ли у нее право на смену препарата?

Андрей Каприн и Иван Стилиди объясняют, что: заочно подобные ситуации не корректируются. У каждого свой рак. С каждым случаем надо внимательно разбираться.

А возможности для этого есть? От частного вопроса участники встречи переходят к общим, острым проблемам онкологической помощи. Ведь национальная противоопухолевая программа появилась не случайно. Она - ответ на вызов времени. А время повсеместно не самое оптимистическое. Во всем мире онкологических болезней становится больше. Признаемся, заголовок этой заметки много лет назад уже был в нашей газете. И тогда мы не смогли ответить на него положительно. А теперь, когда начал действовать национальный онкологический проект, рак будет пятиться?

Читатель Виктор Катушев, указавший свой возраст - ему 73 года, и то, что 6 лет назад ему удалили рак простаты, просит конкретного ответа на вопрос: "У нас в стране растет онкологическая смертность или нет?"

Андрей Дмитриевич Каприн ответил конкретно: "Растет. Есть цифры. Но главное - не они. Главное то, что этот рост законный. Растет заболеваемость, прежде всего потому, что, слава богу, увеличивается продолжительность жизни. А пожилые, старики болеют чаще, больше, раком в том числе. Грубо говоря, мы стали доживать до своего рака. И тут мы, да и никто в мире, ничего не может сделать. Это нормальный природный процесс. Таков демографический показатель".

Фото: из личного архива семьи Сечиных.

А Александр Григорьевич Румянцев добавляет: "В прошлом году в России прибавилось 620 тысяч взрослых и 4,5 тысячи детей с онкозаболеваниями".

- А в мире?

Участники встречи в ответ предложили данные ВОЗ за 2018 год о заболеваемости и смертности в расчете на 100 тысяч населения:

Эти данные свидетельствуют: уровень заболеваемости злокачественными новообразованиями в России ниже, чем в представленных странах. А вот смертность в РФ сопоставима с развитыми европейскими странами, одна из самых высоких. И снижение ее - одна из сложнейших задач.

Какие онкологические заболевания труднее всего поддаются лечению? Откровенно говоря, ждали от наших гостей перечень локализаций, форм рака. Но, по их общему мнению, труднее всего лечить поздние стадии этой болезни.

Сейчас повсеместно внедряются скрининговые программы. Требуется обязательное обращение в медицинское учреждение. Кто первым станет поступать в стационары? По мнению наших собеседников, больные, у которых достаточно выраженная 3-я или 4-я стадия злокачественного процесса. Ими ранее по-настоящему не занимались. В частности и потому, что они не обращались за помощью. По разным причинам. А тут скрининг, все на осмотр. И придут пациенты с этими поздними стадиями. До того люди уходили из жизни без онкологического диагноза. Отныне он поставлен. И цифры показателей смертности растут.

Более всего беспокоят лекарственное обеспечение онкологических пациентов и доступность помощи. Новейшие технологии, самое современное оборудование, препараты - все теряет свою значимость, если доступно для узкого круга. Если приобретенное лучшее в мире оборудование простаивает по причине отсутствия кадров, которые могут им воспользоваться для диагностики, лечения.

Участники "Делового завтрака" подчеркивали, что национальная онкологическая программа буквально расписывает, куда именно, какое именно оборудование - диагностическое, лечебное, лучевое, радиологическое, должно быть поставлено. Предусмотрено дообразование кадров. А вот дефицит лекарств...Так называемые дешевые препараты уходят с рынка. Исчезло примерно десять самых простых, но весьма необходимых в лечении и поддерживающей терапии при разных формах рака лекарств. Страна порой вынуждена закупать препарат по специальной договоренности. Вряд ли возможно рассчитывать на то, что губернатор территории, местный министр здравоохранения могут решать вопросы лекарственного обеспечения каждого конкретного пациента. Невозможно заранее предугадать закупку тех или иных препаратов. К тому же нельзя не учитывать реалии дня. Новые препараты создаются постоянно. Об этом не обязаны знать пациенты. Но обязаны знать специалисты, назначающие терапию. Им нужно успеть передать клинические рекомендации под новый препарат. Для реализации программы лекарственного обеспечения в онкологии нужно принципиальное решение. Закупать лекарства централизованно? На торгах? Индивидуально? Каждым лечебным учреждением? На основе прямых договоров с производителем? Острейшая проблема.

В онкослужбе сейчас создаются ЦАОПы - центры амбулаторной онкологической помощи. Они не замена онкодиспансерам. Они - первичное звено, призванное сделать ее по-настоящему доступной, независимой от места жительства. В онкологии должно быть понятие второго мнения. А для некоторых видов опухолей несколько мнений. И они должны учитываться при назначении лечения. По сути, считают участники "Делового завтрака", создается новая, оптимальная система онкослужбы. Она не приведет к исчезновению рака. Но он попятится назад. Перестанет быть смертельным. Подобно диабету, перейдет в разряд хронических, с которыми человек может долго и нормально жить.

Рядом с лошадью Ульяна Сечина из Иркутска. Девочке сейчас девять лет. Веселая, общительная всезнайка. Учится в школе, обожает верховую езду. Уже несколько лет она, можно сказать, наш, "Российской газеты", подшефный ребенок. Когда ей было всего четыре месяца, у нее диагностировали злокачественную опухоль мозга. Это стало шоком для ее семьи - мамы Есении, папы Сергея, двух старших сестер. Прогноз медиков поначалу был не из оптимистичных. Несколько операций, курсы химиотерапии, обычные и реанимационные палаты, отделения реабилитации, амбулаторное наблюдение. Через все это мужественно прошла семья Сечиных. И когда на недавней свадьбе одной из старших сестер Амелитты Ульяна вела себя чуть ли не заводилой, отдавала через микрофон команды всем собравшимся… Какое это счастье!