"Дон Паскуале" петербургского Мюзик-холла на фестивале "Видеть музыку"
Петербургский "Мюзик-холл" давал "Дона Паскуале" - комическую оперу Доницетти. Это само по себе интриговало: с одной стороны, "мюзик-холл" буквально - музыкальный зал, почему бы и не опера? Но с этим термином накрепко связался жанр варьете - со столиками, вином и всем таким прочим. Так что фирменная яркость и эстрадный шик мюзик-холла заставляли и от залетевшей туда оперы ждать чего-то необычного - наподобие того Листа, которым дирижировал Утесов в мюзик-холле из "Веселых ребят". То есть ждать решений эксцентрических, бурлескных - в опере-буффа вполне уместных. Были же такие в нашумевших постановках "Летучей мыши", "Севильского цирюльника" или даже "Галантных Индий", которые уж вовсе из барокко, но игрались в Париже с жирафами, перьями и вагонами метро.
Ожидания вдребезги разбились о неоригинальную и совсем не смешную металлическую конструкцию с парадной лестницей a la запасной пожарный выход (художник Петр Окунев). Сбоку притулились макеты старинных кинокамер, за одной дежурил оператор - будущий интриган д-р Малатеста (Тигрий Бажакин). На экране шла нарезка - меланхолический компот из разностильных фильмов от романтического Уайлера до саркастически документального Феллини. Он должен был ввести в атмосферу Рима 60-х, хотя лица Марчелло Мастроянни, Аниты Экберг и Одри Хэпберн столь самодостаточны и гипнотичны, что увертюра Доницетти здесь была сбоку припека. Впрочем, возможно, это был способ отвлечь публику от рекордного числа киксов, которыми "одарили" москвичей громогласные духовые. Оркестр "Северная симфония" в тот вечер разыгрывался трудно, со скрипом и другими посторонними звуками, предвещая недоброе то ли в режиссерском решении, то ли в исполнении: как сказал бы Чехов, великий Доницетти напрасно написал увертюру.
У этого вечера была особенность, несовместная ни с жанром комической оперы, ни с понятием мюзик-холла: было скучно. Худрук театра дирижер Фабио Мастранджело вел свой оркестр без огонька и драйва, ничуть не заботясь о том, чтобы певцы могли его перекричать: их поединок с медными каждый раз завершался оглушительной победой последних. Отчего все виртуозно написанные ансамбли разваливались, еще не начавшись, а знаменитые арии скорее угадывались, становясь слышными лишь с авансцены и только на рискованно звездных верхах. Честь жанра пыталась отстоять, пожалуй, только Анна Викулова в партии Норины - очаровательная, в меру коварная, с приятным, хотя в тот вечер казавшимся небольшим голосом.
Но всех, включая оркестр, заглушало соло режиссера. Маститый Ханс-Йоахим Фрай на этот раз не утруждал себя изобретением оригинальных концепций, заковыристых мизансцен и прочей мишуры современной оперной режиссуры. Просто одел актеров в партикулярные пиджаки условных 60-х и даже не стал располагать их так, чтоб всегда было видно зрителям - поставил лицом к публике и заставил петь, как в концерте. Только порой Норина выедет в красном кабриолете, который толкают партнеры, или в вечернем туалете из "Сладкой жизни" зачем-то проползет между ног скрюченного радикулитом дона Паскуале (Николай Каменский), а Малатеста без особых причин попрыгает вокруг. Иногда красавчик Эрнесто небрежно наметит контуры жуира питерских тусовок (Савелий Андреев) - но все это никак не сложится ни в образы Рима 60-х, ни в буффонные характеры Доницетти: кажется, актеры не понимают, что и зачем они предпринимают на сцене, выстроенной столь прозаично, что выглядит голой. Действо, как фонограмма в плохом кино, то и дело расходилось с собственным смыслом: к примеру, заинтригованный старик Паскуале долго умоляет красотку Норину сбросить вуаль, чтобы рассмотреть ее достоинства, - и это странно, ибо вуали нет, все достоинства видны с первой ноты, а газовая накидка на плечи и прежде их не скрывала.
Иными словами, режиссура поражала только тем, что ее как бы не было. Оркестр и солисты - только тем, что безуспешно пытались перекричать друг друга. Дирижер - только тем, что извлек тоску даже из искрометного Доницетти. Привлеченные со стороны Уайлер и Феллини - только тем, что попали не в свою компанию. Публика - только тем, что, почти не реагируя на истерически смешные коллизии либреттиста Руффини и звездные номера Доницетти, к финалу все-таки проснулась и устроила гостям ритуальные овации. А опера "Дон Паскуале" - только тем, что имела мало отношения к тому, что произошло на сцене "Новой оперы" 5 ноября.
Впрочем, возможно, мы были свидетелями того, как вставший не с той ноги Лебедь стал выглядеть Гадким утенком. Тогда - наше сочувствие театру, а фестивалю "Видеть музыку" - спасибо за возможность увидеть разнохарактерную панораму нашей оперной реальности такой, какая есть.