Ничего не имею против того, чтобы по завершении интервью поблагодарить своего собеседника. Это элементарная вежливость, сам я тоже так делаю. Но я не включаю слова благодарности в публикуемый текст. Зачем? Мало ли какими репликами ("Проходите, садитесь. Чай? Кофе?"), не имеющими отношения к предмету разговора, мы обменивались до и после интервью. Почему же телевизионная коммуникация с представителями власти всегда сопровождается публичными журналистскими поклонами в их адрес? У меня есть предположение. Сдается мне, все эти "спасибо, что пришли, спасибо, что согласились" - вовсе не плод неряшливого монтажа. Они имеют, если так можно сказать, "общественную значимость". Ими транслируется в общество и подается ему как должное характер нынешних отношений между журналистом и чиновником. Отношения эти таковы: первый нижайше просит об интервью, а второй в лучшем случае соблаговоляет. Мне-то кажется, что должно быть наоборот. Это чиновник должен искать возможность донести до общества свое понимание какой-то ситуации или проблемы, это он должен просить журналиста о встрече и благодарить за нее.
Чиновники, для которых "пресс-подход" - постоянная часть их работы, в России есть. Причем на верхних этажах власти таких людей больше, чем на нижних. Например, министр иностранных дел Сергей Лавров, перемещаясь из страны в страну, часто сам выходит в салон самолета к журналистам и отвечает на любые их вопросы. А несколько лет назад он провел "День открытых дверей" с читателями "Российской газеты", продемонстрировав потребность высокого должностного лица в обратной связи - потребность, большинству российских чиновников не свойственную.
С 2014 года ВЦИОМ составляет рейтинг открытости российских органов власти. В качестве основных показателей берутся работа со СМИ, обращениями граждан и социальными сетями, антикоррупционная экспертиза, информация на сайте. Степень прозрачности той или иной правительственной структуры оценивают референтные группы - обычные граждане, эксперты и сотрудники органов исполнительной власти в регионах, муниципалитетах и центре. В разные годы самыми открытыми признавались Минтранс и Минздрав, а в аутсайдеры попадал Минсельхоз.
Дефицит информации о деятельности власти ощущают не только граждане, но и сама власть. Притом что право "свободно искать" информацию закреплено Конституцией, а обязанность органов власти эту информацию предоставлять прописана в законе о СМИ. Кроме того, действует Закон "Об обеспечении доступа к информации о деятельности государственных органов и органов местного самоуправления". Согласно этому закону гражданам гарантируется право получать информацию о деятельности органов власти, не обосновывать необходимость ее получения, обжаловать действия (или бездействие) чиновников, нарушивших право на доступ к информации, и требовать возмещения вреда, вызванного этим нарушением. В свою очередь органы власти и должностные лица обязаны обеспечивать предоставление достоверной информации в достаточном объеме с соблюдением установленных сроков и условий. Должностные лица, нарушившие порядок доступа к информации, несут дисциплинарную, административную и гражданскую ответственность.
Но в реальности право на информацию о деятельности власти является скорее законодательной аксиомой, нежели повседневной практикой. По данным ВЦИОМ, 81 процент населения не представляет, чем занимаются властные структуры. Потому что содержательной (а не формальной) информации об их работе куда меньше, чем требуется.
Молчание должностных лиц, обязанных посредством СМИ удовлетворять общественный интерес к работе власти, компенсирует некий словоохотливый персонаж, имя которому - источник. "Источник сообщил, что..." Дальше - полный простор для фантазии: готовится чья-то отставка, намечается реорганизация в каком-то министерстве, подписан ордер на арест известного лица и т.п. Ссылка на некий источник, якобы очень авторитетный, придает информации вес и видимость достоверности, свидетельствует о приобщенности автора к "тайнам мадридского двора" и как бы снимает с него всякую ответственность: мол, за что купил, за то и продаю.
К тому, чтобы деятельность властных структур сделать более публичной, подталкивают как минимум два обстоятельства. Первое: закрытость рождает информационный вакуум, который заполняется недостоверными сведениями. И второе: коррупция, разъедающая страну, - прямое следствие всяческой непрозрачности. Например, непрозрачности тендеров на получение госзаказа.
Что такое хроническая информационная недостаточность, лучше, чем кто-либо, знают журналисты. Особенно те, кто "прикомандирован" к темам, освещение которых невозможно без постоянных контактов с чиновниками. Скажем, почему судья, руководствуясь принципом "целесообразности", может объявить процесс закрытым, запретить делать записи, вести фото- и телесъемку? По закону такое право предоставляется всем, не только журналистам.
Готовность чиновников делиться информацией пока невысока. Но если власть хочет уберечь общество от недостоверной информации о себе, она должна предоставлять достоверную.