Приморский спортсмен прошел на сап-борде 1000 километров до Сахалина
Наперекор тайфуну
- Когда я воткнул весло в сахалинский берег, почти вся смертельная усталость исчезла. Я почувствовал, будто из меня вынули старую батарейку и поставили ядерный реактор, - начинает рассказ о своей экспедиции, прошедшей под флагом Русского географического общества, Максим Харченко.
За 72 дня он сделал то, что считалось невозможным. На сап-борде - особой трехметровой доске с веслом - прошел 1000 километров с севера Приморского края до Сахалина. Организовать экспедицию помог аэропорт Хабаровска, который с недавнего времени носит имя Геннадия Невельского.
К походу владивостокский спортсмен готовился два года, пройдя на сапе более 400 километров, в том числе по Амуру, Амурскому лиману и северной части Татарского пролива. В этом году отправляться решил из Тернейского района Приморья, с мыса Олимпиады. Но сделать это сразу не удалось. Накануне вечером егерь предупредил Максима о приходе тайфуна с пятиметровыми волнами.
- Через четыре дня я решил стартовать, несмотря на волны, - рассказывает Максим, вспоминая, как сап почти сразу не выдержал веса - его и 70-килограммовых запасов. Кое-что из еды пришлось выкинуть, и тогда опасность утонуть миновала.
Волны, ветры и медведи
Самый сложный участок находился на территории Хабаровского края. Между городом Советская Гавань и поселком Де-Кастри на протяжении 400 километров нет населенных пунктов - только скальные бастионы сплошной стеной. Было сложно найти площадку, чтобы разбить лагерь. На этом же отрезке спортсмена встретил опасный мыс Сюркум, где едва не погиб известный путешественник и писатель Владимир Арсеньев. Еще раньше неприятный сюрприз преподнесла бухта Кабанья. Здесь Максим попал в шторм.
- Волны были, как горы. Возле берега я понял, что меня может убить собственный сап. Оттолкнул его, крикнул: "Теперь каждый сам за себя!", нырнул, сжимая весло. Меня стало относить в море. Я запаниковал, начал беспорядочно бултыхаться в воде, а потом внутри меня прозвучал холодный голос: "Не трать силы". Вспомнил про весло, стал грести к берегу, просчитав алгоритм: после трех громадных волн-убийц есть 40-секундный перерыв. В один из таких промежутков я выбрался на берег. Сап тоже вынесло волной, - говорит Харченко.
Местные жители встречали Максима Харченко как героя, аплодировали, кормили рыбой. Морепродуктами его угощали и рыбаки, которых он встречал. Еще они давали советы, где можно остановиться, а куда лучше не соваться. Один рассказал, как вести себя при встрече с медведем: схватить за нижнюю челюсть и сдавить, тогда косолапый испугается и убежит.
У Максима же еще во время прежнего похода появился свой метод. Когда медведь двигается по неутрамбованной гальке, скрип раздается такой, будто кто-то идет по снегу. Как только Харченко слышал этот звук, начинал громко хлопать в ладоши. Зверь убегал. Но местные жители крутили пальцем у виска: попадись больной хищник, для которого шум - источник раздражения, все могло кончиться плохо.
Последние, самые опасные десять километров вдоль мыса Сюркум встретили Максима сильным южным ветром, о котором писал еще Арсеньев. Спортсмен заметил, что он обычно дует два-три дня, сменяясь на сутки северным, а потом на время стихает. Именно такого затишья он дождался.
- Только успел обогнуть мыс и уйти в безопасную зону, как подул северняк - встречный и отжимной. Стартуй я всего на полчаса позже - не смог бы подойти к берегу. Путь на Де-Кастри был открыт, - рассказывает собеседник "РГ".
По следам
Эти места на севере Хабаровского края когда-то прошли и моряки экспедиции Невельского. В 1853 году офицер Николай Бошняк отправился искать бухту, о которой рассказывали аборигены. С двумя казаками и переводчиком на гребной лодке они вышли из Де-Кастри, обошли Сюркум и открыли гавань, получившую название Императорской, а позже - Советской.
- Николай Бошняк преодолел это расстояние за 23 дня, я - за 25. Мы двигались примерно в одинаковом темпе, набирали воду в одних и тех же ручьях, ночевали в одних и тех же местах. "Пересекся" я и с мичманом Николаем Чихачевым, которого в одной из бухт затерло льдами, принесенными из Амура. Он бросил лодку и решил уйти через хребты, но уже сверху увидел, что ветер разогнал лед, и вернулся к лодке. Я просидел на этом месте неделю и тоже был близок к тому, чтобы бросить сап и пойти пешком, - проводит Максим аналогии.
В Де-Кастри Харченко познакомился с людьми, которые, интересуясь историей освоения дальневосточных земель, даже ездили во Францию, чтобы найти следы первооткрывателей. Ведь в XVIII веке на эту территорию претендовали французы, но история распорядилась иначе. Точку поставил мичман Чихачев. В 1852 году он передал одному из туземцев объявление на французском языке о принадлежности этих мест России и приказал ему показывать бумагу иностранным судам, которые могли прибыть сюда.
День 72-й
К мысу Лазарева, откуда Харченко собирался стартовать на сахалинский мыс Погиби, конечную точку своей экспедиции, Максим пришел в полной уверенности: ни на какой Сахалин он не пойдет. Настолько сильно и физически, и эмоционально был вымотан. Но синоптики обещали подходящую погоду. Вечером сап-райдер решил: последний рывок сделает только в том случае, если удастся выспаться.
Ночью спортсмен увидел странный сон.
- Я в древнегреческих доспехах со щитом в руках бегу к берегу. Сам себя во сне спрашиваю: "Зачем щит? Тебе сап нужен!", просыпаюсь. Ровно три часа, как и планировал. Первое, что понял, - выспался. Тишина, ветра нет, - говорит он.
Но оказалось, что метеорологи ошиблись - плотные облака закрывали небо. Темнота была - хоть глаз выколи, не видно стрелку компаса. Максим заметил со стороны Сахалина проблесковый маяк, обрадовался и стартовал. Метров через 300 стало ясно - прогноз по ветру тоже неправильный. Вместо легкого бокового дул свежий встречный, который мог сбить с пути.
- Я, как загипнотизированный, шел на проблесковый маячок. Через два километра понял - это фарватерный буй, - рассказывает спортсмен.
К тому времени немного посветлело, различимой стала стрелка компаса. Чем ближе сап-райдер подходил к берегу, тем тише становились ветер и волны. Это значило, что в любой момент ветер мог сменить направление.
- Я эти 3800 метров греб и подбадривал себя, как в XIX веке гребцы весельных лодок: "Навались, братцы, навались!". И это помогало! Успокоился только когда до берега осталось метров 500. Я бы в него зубами вгрызся! - вспоминает мужчина.
В 5.45 утра Максим вышел на берег и воткнул в землю весло. Так закончилась отчаянная одиночная экспедиция. А спортсмен уже готовится к новой.
Андрей Сидоров, член Русского географического общества - Общества изучения Амурского края:
- Геннадий Иванович Невельской по праву считается ключевой фигурой в деле присоединение к России япономорской части Маньчжурии, которую затем назвали Уссурийским краем. Его здоровый авантюризм, инициативность и готовность пожертвовать здоровьем и даже жизнью оказались тем самым спусковым крючком, после активации которого завертелись сложные механизмы и процесс освоения новых земель стал необратимым.