Центр защиты леса Иркутской области готов к новым задачам
- В этом году мы полностью выполнили госзадание по лесопатологическому мониторингу. Оно у нас одно из самых значительных в стране - под наблюдением специалистов находится 69,4 миллиона гектаров лесов. Помимо этого, ЦЗЛ проводит лесопатологическое обследование погибших и поврежденных лесных насаждений - это около 20 тысяч гектаров тайги, - отмечает Александр Зверев.
Срубил - компенсируй
В следующем году масштабы, скорее всего, окажутся еще значительнее. Причиной тому - серьезные пожары, охватившие северные районы Иркутской области. Часть пройденной огнем территории лесопатологи успели обследовать уже этим летом. Однако многие очаги были ликвидированы только осенью, поэтому работу экспертов пришлось перенести на теплые месяцы 2020 года.
- Тем более сейчас, по свежим следам, чтобы определить жизнеспособность дерева, тронутого огнем, необходимо проводить почвенные раскопки, смотреть глубину прогара, степень повреждения корней, что довольно проблематично в осенне-зимний период. Ведь лесной пожар не означает автоматическую гибель всех деревьев. И наша задача - поставить диагноз, оправится лес или нет. К весне же природа сама сделает часть работы, понять состояние леса можно будет визуально, по цвету хвои. Нам останется выбрать меры санитарного вмешательства, - поясняет директор ЦЗЛ.
В этом году вступил в силу новый закон, который обязал проводить компенсационные посадки не только заготовителей древесины, но еще и строителей линейных объектов (дорог, трубопроводов, ЛЭП), геологов и добывающие компании. Это долгожданное и правильное решение, которое, однако, потребует большой организационной работы и от самих компаний, попавших под его действие, и от Минприроды, Рослесхоза и, конечно, Рослесозащиты.
- Прежде чем сажать новый лес, необходимо составить проект лесовосстановле-ния - где, какие породы и в каком количестве высаживать, как за ними ухаживать, - поясняет Александр Зверев. - Чтобы грамотно создать такой проект, специалистам нужно выехать на место будущих поса-
док - определить участок, ограничить его на местности, провести исследования почвы. Иркутский ЦЗЛ ведет переговоры с организациями, которые подпадают под этот закон, предлагает свои услуги по проектированию лесовосстановления, дальнейшему учету и инвентаризации лесных культур, ведению документации, составлению отчетов - во всем, что связано с лесопосадками, много нюансов. Интерес есть, думаем, в следующем году будем участвовать в аукционах, заключать контракты.
Правда, проектирование - это полдела. Работающие сегодня в области лесопитомники едва покрывают потребности лесхозов и арендаторов. Чтобы обеспечить компенсацию вырубок под свои линейные объекты и геологические изыскания, компаниям придется закладывать новые крупные питомники, наладить дополнительный сбор семян. Выйти из положения за счет посадочного материала откуда-нибудь из Подмосковья не получится - семена и саженцы должны быть районированными, приспособленными к местным условиям. На то, чтобы закон заработал в полную силу, по оценке специалистов, потребуется от 2 до 4 лет.
И тогда прибавится работы и у лаборатории семенного контроля Иркутского
ЦЗЛ - объем семян, качество которых необходимо будет анализировать (абы что в лесовосстановлении использовать нельзя), вырастет в несколько раз, - и у полевых сотрудников ЦЗЛ - ведь нужно будет оценить, насколько правильно и эффективно та или иная компания провела лесопосадки, эти полномочия передали Рослесозащите с 2017 года.
Кто потушит "серый пожар"?
С сибирским шелкопрядом - грозой хвойных лесов - в Иркутской области с переменным успехом борются около века. Слишком много факторов, которые влияют на популяцию этой бабочки, - от солнечной
активности до погоды. Глобальное потепление принесло мягкие зимы, вредитель благополучно доживает до весны, а потому, констатируют специалисты, по всей стране количество очагов растет.
В Иркутской области на таком фоне ситуация вполне оптимистичная - за последние два года площадь лесов, атакованных сибирским шелкопрядом, изрядно сократилась: если в 2017 году зона поражения достигала почти 90 тысяч гектаров, то на начало 2019-го - уже около 70, а к осени сократилась до 60 тысяч гектаров.
- Отчасти нам помогла природа - несколько очагов угасли по естественным причинам. Но главный фактор сокращения численности вредителей - все же своевременная обработка пораженных лесов. Благодаря ей удалось подавить прошлогодние очаги "сибиряка" в Нижнеудинском, Черемховском и Качугском районах. Новую вспышку наши специалисты обнаружили в начале этого лета в Нижнеудинском лесничестве. Но и ее удалось погасить в зароды-
ше - спасибо оперативности и наших лесопатологов, быстро подготовивших обоснование, и регионального минлеса, который организовал обработку уже в августе, не откладывая работы на следующий год, - рассказал Александр Зверев.
В общей сложности, в 2019 году борьба с сибирским шелкопрядом велась более чем на 30 тысячах гектаров. На 2020 год запланированы примерно такие же площади. Давать слабину нельзя - иначе бабочка быстро отвоюет оставленные территории и расселится дальше. Не зря ее прозвали "серым пожаром" - вред, который наносит тайге сибирский шелкопряд, столь же велик, как от огня.
Вредительская неприкосновенность
К сожалению, серьезным препятствием для эффективной борьбы с вредителями остается избыточное правовое регулирование. Например, закон запрещает лесникам бороться с насекомыми в двухкилометровой зоне вокруг водоемов. Парадокс - ведь для аграриев, использующих такие же пестициды, подобных ограничений нет. В результате эти участки становятся рассадниками того же сибирского шелкопряда, откуда он расселяется по округе, на ранее обработанные территории. Такими же "заповедниками" для насекомых становятся и заброшенные, заросшие лесом земли сельхозназначения - Рослесхоз обрабатывать их не имеет права, а больше никто этим не занимается. И лесному ведомству приходится начинать все сначала, вновь и вновь тратить немалые деньги на проблему, которую можно решить одной небольшой поправкой в закон.
Бороться с другой напастью, непарным шелкопрядом в Ольхонском лесничестве, вообще невозможно, потому что на побережье Байкала использовать пестициды - хоть химического происхождения, хоть
биопрепараты - нельзя. Собирать его кладки вручную, как ЦЗЛ делает два года подряд, неэффективно. Зона поражения растет, но решения пока нет.
Большой проблемой стала бактериальная водянка кедров в Слюдянском районе, которую лесопатологи наблюдают с 2012 года: идентифицировали возбудителя болезни, но ничего не могут предпринять, потому что единственная мера борьбы с ней - это вырубка и уничтожение на месте зараженного леса. Но рубки в Центральной экологической зоне Байкала запрещены. Все, что остается, - смотреть, как болезнь прогрессирует и распространяется. В прошлом году тоже в ЦЭЗ Байкала обнаружили очаг полиграфа уссурийского - древоточца, поражающего пихты. Этот вредитель занесен к нам с Дальнего Востока по железной дороге - он смертельно опасен для сибирской пихты, и бороться с ним тоже можно только рубками и сжиганием древесины. Такие очаги уже утратили природную, защитную, эстетическую функции, ради которых эти места охраняют, и уже стали угрозой еще здоровым массивам. Что же делать?
- Буквально на днях в Москве прошло расширенное совещание под руководством нового главы Рослесхоза Сергея Аноприенко. И там поднимались проблемы подобных правовых ограничений, патовая ситуация в ЦЭЗ Байкала, сложности с включением со-временных пестицидов в список разрешенных препаратов и похожие вопросы. Насколько я могу судить, мы нашли понимание у нашего руководителя. Мы готовим наши предложения, ждем протокольных поручений ведомства. Есть надежда на то, что ситуация сдвинется и мы найдем решение проблемы, - считает Александр Зверев.