26.12.2019 18:30
    Поделиться

    Ректор Сеченовского медуниверситета рассказал, откуда берутся хорошие врачи

    Ректор Сеченовского медуниверситета академик Петр Глыбочко о том, откуда берутся хорошие врачи
    Сегодня развитие медицинской науки опережает развитие многих других наук. И, чтобы соответствовать времени, нужна иная система подготовки будущих врачей. Российские медвузы к этому готовы? Об этом мы беседуем с председателем Ассоциации "Совет ректоров медицинских и фармацевтических вузов России" академиком РАН Петром Глыбочко.
    Александр Корольков

    Петр Витальевич, вы не только командуете всей вузовской медицинской подготовкой. Прежде всего вы ректор самого известного российского медицинского вуза - медуниверситета имени Сеченова. И так сложилось, что именно этот вуз задает тон нынешнему медицинскому образованию в России. На ваш взгляд, оно повсеместно отвечает требованиям времени?

    Петр Глыбочко: К сожалению, не могу быть столь категоричным. Хотя бы потому, что у нас огромная страна, и условия высшего образования могут разниться. Тем более что только в системе минздрава 46 медицинских вузов. А кроме того, почти столько же факультетов и институтов в университетах минобрнауки.

    На ваш взгляд, везде подготовка на достойном уровне?

    Петр Глыбочко: Уровень разный. В медицинских вузах ведется подготовка по классическим принципам, а в вузах минобрнауки крен в фундаментальную сторону, в междисциплинарность. У них более развиты физика, математика, которая используется при подготовке врача.

    Современному практическому врачу это необходимо?

    Петр Глыбочко: Необходимо. И потому сейчас мы у себя открыли кафедру высшей математики, механики и математического моделирования. Более того, в Сеченовке открываем Институт математического моделирования живых систем и Центр искусственного интеллекта в области управления здравоохранением по созданию больших данных на базе Клинического центра. Непонятно? Объясню: просто появилась возможность более глубоко и широко обследовать каждого пациента, а полученные данные тут же использовать в клинической практике.

    И кто это будет преподавать? Ведь специалист, получивший диплом даже пять лет назад, об этом ничего не знает.

    Петр Глыбочко: А теперь обязан знать.

    Вы такой оптимист? Вы хотите сказать, что на приеме в поликлинике уже сидит врач-исследователь?

    Петр Глыбочко: Если бы я мог так сказать… Более того, это не только наша проблема, это проблема подготовки врачей во всем мире. Могу оперировать примерами из практики. Ведь, скажем, мы не можем говорить сегодня, что ту же пересадку сердца делают везде и повсеместно. Или реабилитацию после перенесенного инсульта грамотно проводят во всем мире. Это же очень непросто. Врачевание - особая профессия. Она имеет дело не с машинами, а с человеком. А каждый человек непредсказуем.

    Лучшие ученые и клиницисты учат наших студентов нюансам, которых нет в программах. Как подойти к пациенту, как посочувствовать родственникам

    Вот сейчас все чаще говорят о кардиоонкологии. До недавнего времени кардиология была одной отраслью, онкология - другой. И в тех же онкологических центрах не было кардиологов. Да и необходимости такой не было. Тут еще вмешалась тенденция к увеличению продолжительностью жизни во всем мире. Люди стали жить дольше. И нередко, когда они заболевают раком, у них к тому времени накопились проблемы кардиологические. Потому в онкологических центрах работают кардиологи, и наоборот.

    Хочется спросить, что умеет современный выпускник мединститута? Может, потому, что в моей памяти пример моей старшей сестры. Когда началась Великая Отечественная война, она училась на 4-м курсе Горьковского мединститута. Всех студентов, кроме беременных и полуслепых, отправили в действующую армию. Предупредили: те, кто уцелеет, смогут доучиться и получить дипломы. Уцелели немногие. Но никто не доучивался, а дипломы им дали. И они того заслужили. Срок обучения тогда был 5 лет. Но оказалось, что все, кто был с четвертого, умели не только собирать раненых с поля боя, но и оперировать, лечить их. Что и делала моя сестра. Потому спрошу у вас, ректора, ученого, практикующего уролога, выпускник Сеченовского на такое способен?

    Петр Глыбочко: Да, наука, современные технологии очень важны, но мы каждого студента стараемся "окунуть" в клиническую практику. Мы еще, понимая ситуацию, несколько лет назад создали "школы мастерства". Эти школы не входят в программы подготовки. Однако пользуются громадной популярностью и среди преподавателей, и среди студентов. Вне занятий корифеи университета - лучшие ученые и клиницисты - занимаются с нашими студентами после 3-го курса. Учат таким нюансам, которых, к сожалению, нет в программах. Как подойти к пациенту, как перевязать, даже тому, как посочувствовать родственникам. И все это не где-нибудь в аудиториях, а у постели больного в наших клиниках. Может, кто-то подумает, что это излишество. Убежден, даже в наше цифровое время слово лечит.

    А цифра?

    Петр Глыбочко: А цифра облегчает труд врача и позволяет правильно поставить диагноз и назначить лечение.

    А реабилитацию? Мне бы хотелось, чтобы и о ней было сказано пару слов. Опять же по той причине, что все чаще спасаем тех, кого раньше спасти было невозможно. Курс реабилитации в ваших программах есть? Я была в одном из центров реабилитации вашего университета под Звенигородом.

    Петр Глыбочко: Есть курс медицинской реабилитации. Не скрою, не просто удалось заполучить это место для реабилитации наших пациентов. А ведь при нашем университете 3500 клинических коек по разным профилям медицины. И, конечно, нам такой центр нужен. И не один. Признаюсь, у нас их два. Они достались нам непросто. Но за прошедшие четыре года явно себя оправдали и доказали, что при каждом крупном медучреждении должны быть реабилитационные подразделения. Объясню, почему два. В одном, в том, что расположен на Большой Пироговской улице, проводится реабилитация первых двух этапов, а за городом - третьего и четвертого. Это позволяет вернуть в социум большинство пациентов.

    Подобные реабилитационные центры есть везде?

    Петр Глыбочко: Ирина Григорьевна, у вас не лучшая привычка задавать неудобные вопросы.

    Но они же важны!

    Петр Глыбочко: Не спорю, потому немало своего времени трачу именно на внедрение подобных мелочей.

    Я не говорила, что это мелочи. А насчет неудобных вопросов согласна. И - задам еще один. Постоянно получаю информацию о том, что в Сеченовском университете открылись новые институты: молекулярной медицины, регенеративной медицины, персонализированной медицины, трансляционной медицины и биотехнологии, бионических технологий и инжиниринга. Будут открыты Институт науки о питании и Центр гуманитарных наук в области науки о жизни. Голова кругом. Столько зазывающего. А как же стать вашим студентом? К тому же студентом не коммерческого отделения, а бюджетного? Приведу конкретный пример. Знаю выпускницу медицинского училища, которая очень успешно трудится в одной из больниц Москвы и которая спит и видит себя студенткой Сеченовского университета. Какой она должна пройти путь, чтобы стать ею?

    Петр Глыбочко: Необходимо в июне подать заявление и документы в приемную комиссию университета. Есть два пути для выпускника медицинского колледжа. Первый: сдать ЕГЭ. Второй: сдать вступительные испытания, проводимые самостоятельно в Сеченовском. В нашем университете принято сдавать три экзамена: химию, биологию, русский. Один успешный экзамен - это 100 баллов. Для того чтобы поступить, нужно набрать 285-289 баллов.

    Отбор жестокий. Он оправдан?

    Петр Глыбочко: Более чем! Я уже сказал вначале и повторю снова: медицина - специальность особая. И ни в коем случае нельзя, чтобы вузовское обучение ограничено было только предметной программой. Врач просто обязан быть широко образованным человеком. И милосердным. Медицина без милосердия - не медицина. Сейчас популярно волонтерское движение. Участие в нем, считаю, просто необходимо будущему врачу

    В Сеченовском медуниверситете каждого студента стараются "окунуть" в практику. Фото: Александр Корольков

    Как-то разговаривала с вашими студентами разных курсов. И, конечно же, задавала им неприятные вопросы. Например, о месте будущей работы. Отвечали по-разному. Но если честно, даже те, кто приехал в Сеченовский университет из глубинки, не горели желанием туда же вернуться. Не случайно на самом "верху" говорят о провале работы первичного звена здравоохранения?

    Петр Глыбочко: Эту ситуацию необходимо исправлять немедленно. Поскольку первичное звено, особенно в глубинке, по существу диктует качество медицинской помощи. И это не только внедрение иной зарплаты медицинским работникам, отказ от позорной оплаты их труда. Но и создание условий работы на местах. Нужны и новая тактика, и новая стратегия, и новая идеология подготовки специалистов, отношения к медику. С каждого надо спрашивать по высокому счету. Сегодняшний пациент, даже благодаря интернету, так или иначе подготовлен к тому, как его должны лечить, как к нему должны относиться. Современный пациент требует современного врача. Наша обязанность эту задачу выполнить.

    Вот вы сказали, что мы постоянно что-то открываем, придумываем. Нельзя иначе. Сеченовский университет одним из первых среди российских университетов получил международное признание образовательных программ. Это было непросто. Надо было пройти процедуру официального подтверждения соответствия международным стандартам авторитетным аккредитационным агентством. А образовательная программа по "лечебному делу" - первая российская, прошедшая контроль качества и получившая аккредитацию в Европе.

    Вы хотите сказать, что наш врач не уступает мировым стандартам медицинского образования? Но вы же не можете отрицать, что многие россияне по-прежнему при возможности предпочитают лечение в зарубежных клиниках. Мне лично это очень обидно. Своим знакомым всегда твержу: в нашей медицине есть все, что есть за рубежом. Считаю, что лечиться можно в своей стране. Хотя факты практической медицинской помощи нередко меня опровергают. По той, наверное, простой причине, что у нас есть все, но не для всех.

    Петр Глыбочко: Это печально! И мне лично больно, когда узнаю, что какого-то пациента убеждают отправляться в зарубежную клинику и лечиться там. Вот в этом году мы приняли в наши стены 3000 студентов. Кто-то наверняка отсеется: учиться у нас трудно, требования очень высокие. Но врачи просто обязаны быть оптимистами. И потому надеемся, что пришедшие нам на смену ситуацию наконец изменят.

    Год назад мы открыли памятник Склифосовскому, который связан с нашим университетом. Мы носим имя великого Сеченова. Это же не пустые слова. Российская медицина традиционно была одной из лучших в мире. Да, умудрились утратить ее огромную значимость. Тот же ваш пример о сестре, которая после 4-го курса попала на фронт и умела лечить раненых, свидетельствует о том, что есть все предпосылки к тому, чтобы вернуть значимость российской медицины, российского врачевания. У нас уже есть институт цифровой медицины. Мы в цифре. А на днях будет открыт геномный центр Сеченовского университета.

    Мы беседуем накануне Нового года. И, пользуясь предоставленной возможностью, поздравляю всех читателей "РГ" с новой цифрой - 2020. И будьте все здоровы!

    Поделиться