"Коляда-театр" открывает московские гастроли в одиннадцатый раз
Гастроли масштабные: 32 спектакля на Страстном, 9 на малой сцене Боярских палат рядом и - впервые - три в культурном центре "Вдохновение" в Ясенево. Многие из спектаклей москвичи уже хорошо знают и любят: "Гамлет", "Вишневый сад", "Двенадцать стульев", "Оптимистическая трагедия", "Ревизор", "Старосветская любовь", "Горе от ума", "Маскарад", "Трамвай "Желание", "Слуга двух господ", "Большая советская энциклопедия"… Покажут и новейшие премьеры, включая сенсационного "Калигулу" по новой пьесе Николая Коляды, "Раскольникова" по Достоевскому, "Детство" по Горькому.
Москва, как всегда, принимает эти гастроли со сложными чувствами. Заранее наэлектризована армия поклонников театра. Она постоянно растет, люди смотрят спектакли по несколько раз, приводят друзей и знакомых, ждут любимых актеров после спектакля, задаривают труппу подарками, пишут в соцсетях необычно экзальтированные отзывы. Критики привычно морщат носы и, как правило, старательно обходят эту тему стороной: балаган, провинция, самодеятельность. Созданный драматургом Николаем Колядой с нуля, без поддержки, театр тем временем объездил всю Европу, срубил восторженные рецензии в польских, французских, сербских, израильских, немецких, греческих газетах - московские пока держат дистанцию, критики на спектакли не ходят, "Золотая маска" уральский феномен не замечает. Но пока собака даже не лает, караван идет - театр снова начинает свои гастроли при переполненном зале.
В чем секрет его воздействия - столь неровного, шумного, пестрого, с диапазоном от изысканной трагедии до откровенной попсы, от балаганного смеха до неожиданно глубоких и мудрых прозрений? В отличие от многих, это театр живой. За ним интересно наблюдать. Ему нельзя не сопереживать. Хрестоматийные пьесы на его сцене, неузнаваемо преображенные фантазией постановщика, открывают доселе неведомые бездны чувств и смыслов. С этим можно спорить, можно этим восторгаться или возмущаться, но однажды увиденное уже не выветрится из памяти, будоража душу и сердце. Это авторский театр, и его спектакли - это общение с его создателем, родоначальником признанной в мире драматургической школы и удивительным человеком Николаем Колядой. Он всегда встречает зрителей в фойе своего театра, их приветствует и им рад: театр живет исключительно за счет проданных билетов и гонораров самого Коляды, полученных им за идущие по всему миру пьесы. Живет практически без финансовых вливаний со стороны, что тоже делает его путь и судьбу уникальными и феноменальными.
Перед началом гастролей наш традиционный звонок в Екатеринбург, где Коляда уже лично следит за тем, как загружают в фуру декорации московских гастролей.
Без гастролей "Коляда-театра" уже нельзя себе представить московскую январскую афишу. Что важного и радостного произошло в жизни театра за минувший год?
Николай Коляда: Появились новые спектакли и сразу стали пользоваться успехом. "Детство" Горького - очень пронзительная вещь получилась. В августе была премьера, и уже через несколько дней директор Нижегородского театра Борис Крайнов позвал нас на фестиваль, посвященный творчеству Горького, и наша актриса Татьяна Бунькова там получила приз за лучшую женскую роль. Потрясающий фестиваль, и публика замечательная. Вышла премьера "Калигулы" - и снова публики битком, можно хоть десять раз подряд играть - всегда будет полный зал. То ли название работает, то ли актеры так хорошо играют, то ли пьеса у меня получилась. Все помнят фильм с Малкольмом Макдауэллом и ждут похотливого развратника, а наш спектакль совсем о другом. Не про Калигулу, а про меня - о том, что с человеком делает власть. Я ведь тоже при власти в государстве под названием "Коляда-театр". Даже, пожалуй, империи, в которую входят еще и уральская школа драматургии, и фестивали, и конкурсы… Мне говорят, что этот спектакль даже пугает своей открытостью, искренностью. Исполнителю главной роли Мураду Халимбекову приходится туго: там требуется такая самоотдача, что он после спектакля чуть ли не на грани нервного срыва, даже не выходит на поклоны.
Наш артист и режиссер Александр Вахов поставил еще один спектакль "Дурак и дурнушка" - две одноактных пьесы, бенефис Олега Ягодина и Ирины Плесняевой. А только что, в декабре, мы выпустили драму "Тихий свет" по пьесе моего ученика Романа Козырчикова, победившей у нас на конкурсе "Евразия" - спектакль получился замечательный, но, увы, даже не успел попасть в нашу гастрольную афишу.
Труппа снова пополнилась новичками?
Николай Коляда: Взял в театр пять очень хороших молодых актеров - выпускников Екатеринбургского театрального института, курса Андрея Неустроева. Но есть и потери: из театра ушел, например, очень одаренный Илья Белов - у него родился ребенок, и он предпочел сменить образ жизни.
Судя по ажиотажу, Москва вас очень ждет. Чего от Москвы ждете вы?
Николай Коляда: Чего ждем? Билеты расходятся хорошо, но понятно, что по деньгам даже в лучшем случае все будет "по нулям". Жаль, что хуже продаются билеты в Боярские палаты, хотя там идут очень сильные спектакли: "Раскольников", "Детство"… Возможно, мы ошиблись, назначив там спектакли на десять вечера - думали, кто-то захочет пойти туда после спектакля в большом зале на Страстном… Чего еще ждем? Ждем ласковых слов. Чтоб похвалили, поддержали. Ведь Москва на так называемую провинцию вечно смотрит свысока: если вы не в столице - значит, совсем лохи. И, мол, не может за МКАДом быть никакого искусства! Спрашиваю: почему не снимаете Олега Ягодина в кино? Да потому, отвечают, что он не в Москве живет. А если не переехал в Москву - лох. И когда Москва признает "провинциалов" за людей - неведомо.
Вы только что закончили сниматься в новом фильме Кирилла Серебренникова. Можете рассказать подробнее?
Николай Коляда: Не могу: поставлено такое условие: до поры никаких интервью. Могу только сказать, что это будет картина по роману Алексея Сальникова "Петровы в гриппе и вокруг него". Это для меня был такой грандиозный опыт! Кирилл действительно большой художник. Влюбленный в дело, искренний, совсем не высокомерный, только глаза грустные. Видно, что эта история с бесконечными судами его задавила. Безумно жалко, что он вынужден тратить на них свою энергию, время, здоровье. Он работяга! Прихожу на съемочную площадку, он показывает смонтированный материал. "Ты когда монтировал, ночью?" - "Ночью". - "Да ведь у тебя по 12, по 14 часов идет смена - а ты потом еще и монтируешь?!" - "А мне нравится!" - отвечает. Это же так здорово! Знаете, сколько я вижу режиссеров с потухшими глазами? А если глаза всегда горят, и человеку в любом возрасте по-прежнему вот так нравится его дело - это же просто замечательно! Я люблю таких людей.
*Это расширенная версия текста, опубликованного в номере "РГ"