За что изобретатели из Воронежа получили премию минпромторга
Наука и жизнь
Артем учился в гимназии с физико-математическим уклоном, с третьего класса участвовал в олимпиадах и мечтал стать ученым.
- Мне нравилось проводить эксперименты, что-то конструировать. Например, когда нам с Игорем было по пять лет, мы пытались собрать велосипед. Ну, что-то на колесах получилось, - вспоминает он.
Потом он окончил МФТИ по специализации "ядерная физика", по ней же пошел в магистратуру. Параллельно взял магистерский курс по бизнес-управлению. И устроился в агентство перспективных разработок при минобороны.
- По замыслу, это как DARPA в США - та самая организация, которая изобрела космические ракеты и интернет, а сейчас работает над телепортацией, - поясняет Копылов. - Работая в агентстве, я открыл интернет-магазин по продаже вещей из Китая (AliExpress.а еще не было). Заниматься бизнесом было и выгоднее, и интереснее. Через год я уволился.
Вместе с партнерами они стали открывать офлайн-точки. Пока шоурум был только в Москве, прибыль всех устраивала. С появлением двух магазинов в Воронеже пришлось увеличить штат, и финансовая отдача стала чисто символической. "Тысяч 15 в месяц выходило - непонятно, зачем таким бизнесом заниматься. Через полгода мы закрыли точки в Воронеже, а московскую продали", - рассказывает Артем.
Тем временем он стал аспирантом в Институте ядерных исследований. Дважды ездил в командировки в Японию, работал на электрон-позитронном ускорителе частиц. Не вдохновило.
- Производственный комплекс - сотни гектаров, с подземельями на глубине 100 и 200 метров. Десятки тысяч людей, у каждого своя маленькая задача. Духа изобретательства, который привлекал меня в детстве, не ощущалось, - пожимает плечами Копылов.
Когда обучение и проект на очередной наемной работе (в IT-фирме при Агентстве стратегических инициатив) подошли к концу, Артем подумал, что пора на родину. За десять лет Москва не стала родной, а жизнь обычного человека в ней "не очень эффективна", объясняет он:
- Рано утром вышел из дома - поздно вечером приполз. Большую часть дня съело перемещение и ожидание. В Москве ты за день проведешь две-три встречи, а в Воронеже - сколько угодно, нон-стоп, еще и на обед домой успеешь или с ребенком куда-то.
Сделай сам
Артем переехал, женился и влился в семейный бизнес, куда чуть раньше пришел и его кузен Игорь. Отцы ребят занимаются продажей запчастей к сельхозтехнике и ее обслуживанием. В 2015-м дружественному хозяйству понадобилась конвейерная зерносушилка - в России таких не производили, а импортные из-за валютного скачка подорожали вдвое.
Поскольку Игорь окончил МГТУ имени Баумана по профилю "специальное машиностроение", его попросили спроектировать оборудование. Парень взял за основу конструкцию английской сушилки Alvan blanch. Металл для корпуса, валы и вентиляторы заказали в Воронеже. Горелку, мотор-редуктор и автоматику - за границей.
Собирали на площадке семейной компании, наняв опытного инженера. Фермер, приехавший за запчастями, увидел "полуфабрикат" и загорелся: "Продайте!" Ударили по рукам. Для Копыловых-старших проект с сушилкой выглядел случайностью. А молодежь решила поставить производство на поток.
Пошли в рост
Кузены нашли первых заказчиков, взяли с них предоплату и одолжили у "материнской" фирмы около двух миллионов рублей. Через три месяца заем вернули, с тех пор завод прибылен и финансово независим, уверяет его гендиректор Артем Копылов.
В 2016 году продали шесть сушилок, в 2017-м - 20, в 2018-м - 50. В прошедшем году объем заказов удвоили. Про запас технику не делают. Потенциальным покупателям демонстрируют изделия в стадии сборки либо на местах - в растениеводческих хозяйствах. Больше всего клиентов в Черноземье. Были контракты на Дальнем Востоке, в Казахстане и Латвии. Для продажи в странах Таможенного союза дополнительных документов не требуется, а для Европы пришлось пройти сертификацию.
- Выгодная цена - лишь один из факторов, которые влияют на выбор. Возможно, будем предлагать за рубежом зерносушилки по такой же цене, как конкуренты. И либо доказывать, что по уровню производства наш завод похож на европейскую компанию, либо использовать стереотип о том, что русская техника неказистая, но "неубиваемая", - рассуждает Артем.
Базовую конструкцию воронежцы "апгрейдят" под заказчика. Уже разработали два десятка моделей разных размеров и мощности. Просчитав экстремальные нагрузки в условиях России, Игорь усилил те элементы, которые ломались чаще всего, улучшил аэродинамику и получил патент.
В 2017 и 2018 годах завод получил министерские награды за успехи в импортозамещении. А в Воронежской области ввели для фермеров субсидию на покупку зерносушилок местного производства.
Бросили якорь
В первые годы производство часто переезжало - в арендованных помещениях всякий раз возникали новые сложности. Наконец Артему пришла идея основать технопарк. Купили заброшенное здание на окраине Воронежа. Отремонтировали его, обустроили как положено, выделили помещения под цеха и офис. Сейчас площадка действует как технопарк, а завод зерносушилок арендует там площади.
Производство зерносушилок начинали со штатом в десять человек. Теперь в периоды пиковых нагрузок он доходит до 150.
- У нас хорошие для Воронежа условия. Но это не гарантия усердия и нормальной атмосферы в коллективе. Стараемся прививать понимание того, что мы не только ради денег собрались, - мягко говорит гендиректор. - Если новый сотрудник не справляется, я ищу ему другое применение. Иногда перебираем варианты до полугода. Благодаря такому подходу мы приобрели очень ценных специалистов. Если же я считаю, что человек не хочет работать, - так и говорю. Иногда нескольких замечаний достаточно, чтобы он сам ушел. Веских причин уволить у меня две - пьянство и воровство.
Корни успеха
Воронежцы "поймали волну" - спрос на сушильное оборудование в России нарастает с 2008 года. Причиной тому и капризы погоды, из-за которых зерно к моменту уборки нередко оказывается влажным, и жесткая конкуренция на рынке. Урожайность зерновых и зернобобовых растет быстрее, чем потребности переработчиков и экспортеров, так что покупатели стали придирчивее. Чем более качественная продукция, тем выгоднее ее можно продать.
По некоторым оценкам, в целом по стране требуется до десяти тысяч зерносушилок. Аграрии приобретают около 300-400 единиц в год.
Исторически в России распространены агрегаты шахтного типа - при высокой производительности они потребляют много топлива и нередко горят.
- Зерно движется в шахте самотеком. В месте затора температура повышается. Если пожар начался, его надо потушить за 10-15 минут - иначе все сгорит, как свечка. Особенно если внутри семена подсолнечника, - рассказывает Копылов. - Шахтные сушилки высокие, до 30 метров. Сельские пожарные машины на это не рассчитаны.
Конвейерные сушилки невысокие, до четырех метров. Зерно "ползет" по ленте транспортера - заторов не бывает, пожар легко потушить. Производительность конвейерной зерносушилки выше, чем у шахтной, при той же цене, причем сырье не дробится (особенно важно это для семеноводов и тех, кто выращивает кукурузу или сою). За рубежом конвейерные сушилки используют больше полувека, в Россию первые образцы попали в начале нулевых. Сейчас аграрии эту технологию распробовали. Кроме того, конвейерные сушилки попросту дешевле - и в проекте, и в монтаже, и в обслуживании.
- По большому счету, поменялось сознание потребителей, - считает Артем. - И фирмы, делавшие сушилки других типов, тоже начали переходить на конвейерные.
Против "авось"
Подобно большинству начинающих предпринимателей Артем и Игорь во многом действовали по наитию, не расписывая свой бизнес в деталях. В игры с законом они не играли, но обожглись на организационных моментах.
- Склад у нас, как и в первый год работы, находится прямо на производстве и является его неотъемлемой частью. Поскольку объем работы вырос, их надо разделить. Приходится ломать привычный документооборот: производственники привыкли, что все необходимое - под боком, безо всяких заявок, - сетует Артем. - Сложным оказался и переход к автоматизации закупок. На работе с клиентами это не сказывается, но создает много внутренних издержек.
Как ни странно, Копыловым удалось избежать другой типичной ошибки малого бизнеса - замыкать всю ответственность на собственнике. Ночевать на работе и устранять "косяки" подчиненных в выходные не приходится.
- Мы поделили полномочия: Игорь занимается техническими вопросами, я - организационными, - объясняет Артем. - Я могу поставить задачу с точки зрения потребительского спроса, а конструкторы, в том числе брат, решают, что можно сделать, что нет. В бизнесе есть та свобода творчества, которой мне не хватило в науке.