Благодаря поэзии Рубцова возродился его родной край

Погружены в томительный мороз,

Вокруг меня снега оцепенели!

Оцепенели маленькие ели,

И было небо тёмное, без звёзд.

Какая глушь! Я был один живой,

Один живой в бескрайнем мёртвом поле!

Вдруг тихий свет - пригрезившийся,

что ли?

Мелькнул в пустыне, как сторожевой...

Я был совсем как снежный человек,

Входя в избу, - последняя надежда! -

И услыхал, отряхивая снег:

- Вот печь для вас... И тёплая одежда... -

Потом хозяйка слушала меня,

Но в тусклом взгляде жизни было мало,

И, неподвижно сидя у огня,

Она совсем, казалось, задремала...

Как много жёлтых снимков на Руси

В такой простой и бережной оправе!

И вдруг открылся мне и поразил

Сиротский смысл семейных фотографий!

Огнем, враждой земля полным-полна,

И близких всех душа не позабудет...

- Скажи, родимый, будет ли война?

И я сказал:

- Наверное, не будет.

- Дай Бог, дай Бог... ведь всем не угодишь,

А от раздора пользы не прибудет...

И вдруг опять: - Не будет, говоришь?

- Нет, - говорю, - наверное, не будет!

- Дай Бог, дай Бог...

И долго на меня

Она смотрела, как глухонемая,

И, головы седой не поднимая,

Опять сидела тихо у огня.

Что снилось ей? Весь этот белый свет,

Быть может, встал пред нею

в то мгновенье?

Но я глухим бренчанием монет

Прервал ее старинные виденья.

- Господь с тобой! Мы денег не берем.

- Что ж, - говорю, - желаю вам здоровья!

За все добро расплатимся добром,

За всю любовь расплатимся любовью...

Спасибо, скромный русский огонек,

За то, что ты в предчувствии тревожном

Горишь для тех, кто в поле бездорожном

От всех друзей отчаянно далек,

За то, что, с доброй верою дружа,

Среди тревог великих и разбоя

Горишь, горишь, как добрая душа,

Горишь во мгле, и нет тебе покоя...

1964

Стихотворение "Русский огонек" знакомо мне с детства, но почему-то никогда не думалось, что женщина, приютившая замерзающего путника, - реальный человек.

Глухомань, лютый мороз, изба с пожелтевшими снимками на стене, разговор с хозяйкой о войне... - всё это было с Николаем Рубцовым зимой 1963 года.

Поэт шел тогда от станции в родное село Никольское, и мог бы, заблудившись, погибнуть, если бы не огонек деревни Аникин Починок. Взяв курс на этот огонек, Рубцов нашел спасение в доме Марии Богдановой.

Обо всем этом я узнал из книги Андрея и Марины Кошелевых "Толшма: от устья к истокам"*. Честно говоря, о реке Толшме я ничего до этого не слышал, хотя и жил много лет в Вологде.

Оказалось, что Толшма, правый приток Сухоны, - река особенная. В долине Толшмы, в деревушках, разбросанных по ее берегам, родилось одно из вершинных явлений русской поэзии - лирика Николая Рубцова. В стихах поэта можно найти и паромную переправу, и Сиперовский лес, и Монзенскую железную дорогу, соединявшую лесную глушь с остальным миром.

Здесь, в детдоме села Никольского, прошло военное детство Коли. Его здесь помнит каждая изба. Это о Никольском он сказал: "Мать России целой - деревушка. Может быть - вот этот уголок..." В этом уголке Коля написал первые стихи и встретил первую любовь. Потом вернулся сюда после службы на флоте.

Любовь к поэзии Рубцова привела на Толшму жителей подмосковного Зеленограда Андрея и Марину Кошелевых. Они купили здесь дом и стали совершать экспедиции по рубцовским местам. В эти путешествия втягивалось всё больше и больше москвичей, вологжан и людей со всей страны.

Книга-альбом "Толшма: от устья к истокам" дает представление об этих странствиях благодаря фотографиям Андрея Кошелева. Его снимки - зримое эхо поэзии Николая Рубцова. В них есть тайна, и как жаль, что я не могу расспросить о ней самого Андрея - он ушел в июле прошлого года. Спрашиваю Марину: "Наверное, Андрей и сам писал стихи?"

"Нет, не писал, - отвечает Марина, - но у него был тонкий слух, и он слышал все то, что слышал Рубцов..."

Полвека назад красота Толшмы дарила поэту вдохновение, спасала его от тоски. Теперь стихи Рубцова спасают эти места от запустения и забвения.

Возрождается храм Николая Чудотворца в селе Никольском. Прошлой весной на здешнем поле после многолетнего запустения провели первую борозду, а осенью собрали урожай. Очищены от мусора берег и березовая роща. Летом на Толшме проходят "живые уроки". Местные жители показывают городским ребятам устройство водяной мельницы и бани, угощают блюдами толшменской кухни.

А дом Марии Богдановой купили жители Петербурга. Мечтают устроить в нем музей "Русского огонька".

*А. и М. Кошелевы. Толшма: от устья к истокам. Альбом-путеводитель. АНО "Бирюзовый дом". - Вологда, "Древности Севера", 2019.

Пишите Дмитрию Шеварову: [e-mail]