Поделиться
Вообще-то вечер должен был случиться раньше, но театр его перенес, разумно рассудив, что проводить его вскоре после смерти Марка Анатольевича Захарова будет неправильно. Началась, увы, привычная вакханалия... Какие глупости только не писали! Крупные заголовки "Ленком" отменил вечер памяти своего великого артиста!" Всякие нелепые рассуждения по этому поводу. Театр в лице его директора Марка Борисовича Варшавера, не впадая в истерику, отвечал: "Вечер не отменен, а перенесен. Уже есть точная дата. Не стоит устраивать скандал на пустом месте". Но скандал по нынешним временам - это главный информационный повод, куда ж без него?
И вот - вечер памяти. "Прости меня, Земля, что я тебя покинул..." В переаншлаговом зале нас встречает огромная фотография Караченцова - поразительный, как, впрочем, и всегда, портрет Валерия Плотникова. Театр потратил много сил, энергии, да и что греха таить - денег, чтобы вечер состоялся. И что? Может быть, кто-то публично извинился, посыпал голову пеплом? Нет. Нынче, как говорится, в тренде: скандалить любым способом, а извиняться... Это нет. Извинения публикой не востребованы.
Захаров - такой человек (рука не поднимается написать слово "был"), смириться с уходом которого невозможно. И мы, наверное, будем еще долго мерить "захаровской меркой" все, что происходит на сцене "Ленкома". Что мы, зрители, точно знали, шагая в "Ленком" во времена Марка Анатольевича? Что нас ждет нечто энергичное и интересное? Да, безусловно. Но главное, на мой взгляд, что будет не так, как у других, случится нечто непохожее. Чего не терпел Захаров? Банальности. Обыденности.
В свое время он выбрал из ленкомовской массовки Николая Караченцова, которому в ту пору, к слову сказать, было уже тридцать лет, - в немалой степени потому, что Николай Петрович был абсолютно ни на кого не похожий человек. Абсолютно другой. Совершенно своеобразный. Это какая-то невероятная тайна театра: когда появляется ни на кого не похожий актер, и вдруг именно он становится абсолютно близким зрителю. Так случилось с Тилем - героем, который боролся за свободу Фландрии и таинственным образом стал героем для всех нас, которые туманно представляли себе, что такое Фландрия. Мы полюбили своего Тиля. В том же спектакли впервые столь мощно заявил о себе Григорий Горин, и впервые, после спектаклей Эфроса, всерьез заговорили о Театре имени Ленинского комсомола.
О том времени вспоминала на вечере Инна Михайловна Чурикова. Она говорила долго, иногда казалось - излишне долго, но это были свидетельства великой актрисы о великом времени и о великом актере. Александра Захарова прервала собственные воспоминания и прочитала фрагмент из воспоминаний Марка Анатольевича. Это было потрясающе! Мудрость, ирония и, казалось, даже голос Захарова проникли в зал из какого-то иного, не подвластного нам мира, и они снова соединились - Караченцов и Захаров.
Этот вечер снимало телевидение. И хорошо, что его сможет увидеть много народа, хотя праздник получился настолько театральным, что, как всякое театральное действо, перенесенное на телеэкран, он кое-что потеряет. Такое мероприятие делает всегда много людей, от театра за действо отвечал Иван Агапов. Честно сказать, я никогда не знал, что замечательный народный артист тяготеет к режиссуре. Но он вместе со своими товарищами сделал то, что позволяет назвать вечер "Прости меня, Земля, что я тебя покинул..." - захаровским. Это действо было не похоже ни на какое другое.
Артисты пели песни, ставшие знаменитыми в исполнении Караченцова, и вдруг замолкали, а голос Николая Петровича словно подхватывал исполнение. Такое очень зримое воплощение памяти.
Я много раз говорил с Караченцовым: и просто так, и перед телекамерой, и как газетный журналист. Но больше всего запомнилась случайная встреча в "Красной стреле". Не помню уже, ехали мы в Питер или из Питера, но оказались в одном вагоне "СВ". А в этих вагонах первое купе - для одного человека, и вот мы полночи сидели в купе Караченцова, пили не только чай... И Николай Петрович, начав с каких-то баек, вдруг начал рассказывать о своей маете, о каких-то своих мечтах, которые не воплощаются... Ни до, ни после я не видел его таким никогда.
И увидел, как ни парадоксально, на этом вечере. Мы очень любим говорить о том, что Караченцов был энергичный, быстрый, стремительный. И это все - так. Но это был еще и очень глубокий человек, мучающийся, как любой настоящий русский артист. На вечере выступали многие, в том числе и эстрадные звезды - друзья Караченцова, но он был совершенно не похож на обычный эстрадный концерт. Не похож, в первую очередь, по своему духу, по атмосфере.
Я не очень люблю слово "аура" - оно стало каким-то затасканным, однако осталось при этом абсолютно непонятным. Но на этом вечере мы действительно попали под ауру Николая Петровича Караченцова, когда все - интересно, активно, абсолютно не пошло, что по нынешним временам само по себе победа - и при этом не поверхностно.
Спасибо, "Ленком Захарова", за добрую память.
Разве память бывает злой? Увы... И злой, и пошлой, и даже неприятной. Здесь была - добрая. И настоящая.
Низкий поклон.