Умер социолог Теодор Шанин
У Шанина перебывали все умники страны. Это было счастье быть его современником, знать его, брать у него интервью, иногда просто разговаривать, слушая его подсказки. Спросить: "Теодор, а почему злость повышает креативность?" и услышать: "Нет, не злость, а эмоциональность вообще!". Он первым сказал, что не принимает казавшийся в перестройку прогрессивным лозунг "Иного не дано" . "Всегда дано иное", - размыкал наше сознание Теодор.
Мы все запомнили о нем что-то, что не забудется. То, что он, например, не требовал от пятилетней дочки бросить соску, оставляя решение за ней самой, хотя вся публика Большого театра, куда он ее приводил, настаивала. Его дочь погибла, и это отметило его жизнь большой трагедией. Но она его не сломала. Он вообще был человеком, которого невозможно сломать. Он был отменным воином в войне за независимость Израиля, а когда она закончилась, пошел работать социальным работником, спасая "потерявшихся" в мирной жизни людей. Он уехал в Англию, чтобы выйти к вершинам мировой науки. Он приехал в Россию, кажется, потому что в конце 80-х не было места интереснее. Но он остался в России навсегда, до своего ухода, сделав нам этим посмертный комплимент.
От него осталось столько живых черт, деталей, секретов. Я помню, что над кроватью в его московской квартире висела фотография Вивьен Ли времен "Унесенных ветром", это было его любимое женское лицо. Невероятным было его чувство юмора. На извинительный бубнеж: "Простите, что начинаю интервью с комплиментов" он, не моргнув глазом, отвечал: "Правильно делаете: мужчины вообще не могут жить без комплиментов. Женщины еще могут... какое-то время". И невозмутимо молчал, пока мы хохотали.
Писатель и журналист Александр Архангельский, снявший о Шанине биографический фильм "Несогласный Теодор", рассказывает "РГ":
- Когда стало ясно, что советская система распадется, возникли попытки создать на территории новообразующейся России "слепки" западных институтов. Это было продиктовано добрыми намерениями, но почти никогда не срабатывало. Потому что десантировать чужой опыт невозможно - только создать свой. А Шанин был едва ли не единственным человеком, который попытался взять британский опыт, обеспечив своим российским выпускникам английские дипломы, и соединить его с тем лучшим, что было в русском и советском университетском мире. Поэтому все остальные исчезли, а его институт остался и продолжает жить. Куда вы ни придете, везде найдете выпускников "Шанинки", особенно в культурной сфере, потому что они первыми открыли у себя специальность "культурный менеджмент".
Но помимо дел он очевидно выделялся среди ярких личностей конца 80-х, 90-х и нулевых. Есть его рассказ о знакомстве с Мерабом Мамардашвили, читавшим лекцию во ВГИКе, от которого он услышал: "Историю меняют не классы, историю меняют личности". Шанин был одной из личностей, которые меняют историю.
Это не иллюстрируется перечнем заслуг - от нашего общего признания до ордена Британской империи - они все равно ничего не скажут сердцу и уму. Сердцу и уму скажут его образ, облик, присутствие. Где бы он ни появлялся - в академической ли среде, в телевизионном ли пространстве - становилось ясно, что рядом человек невероятного масштаба, внутренней силы, и не скажу любви, но любовного уважения к каждому, кто хочет с ним говорить. Это бывает крайне редко. А в случае с Шаниным было очевидно.
Из интервью Теодора Шанина "Российской газете":
- Все же видели, что человек, будучи английским профессором, вместо того чтобы сидеть в своей хорошей стране, получать хорошую зарплату и жить комфортной жизнью - играть в гольф раз или два в неделю, подстригать розы перед домом, - все это бросает и приезжает в Россию, где не до роз и не до гольфа... Любые взгляды на таком фоне не удивляли, удивляла серьезность намерения что-то делать. Я переживал и оценивал то, что происходило в России, как поиск.
***
- Россия, несомненно, отдельная цивилизация. Здесь свои способы ведения дел и способы поведения. И нельзя просто сказать: я бы хотел из России взять то, из Европы - се, и из этого кое-что получится. Не всегда получится! Потому что здесь, в России, все связано вместе. И это действует, конечно, не только в России, но и на территории бывшей Российской империи. А то, что империи уже нет, не меняет цивилизационной принадлежности.
Практически все теории модернизации рассчитаны на быстрое изменение. Одно поколение - и все. Но если речь идет о цивилизации, то эти глубочайшие изменения происходят на протяжении жизни многих поколений. Очень многое зависит от образования.