Поделиться
Премьера спектакля Бориса Эйфмана "Эффект Пигмалиона" на музыку Иоганна Штрауса-сына состоялась в прошлом году. Его уже показали в Петербурге, Москве, Берлине, городах США и Канады. Ценители балета устраивали ему овации, пресса дала восторженные оценки. "Эффект Пигмалиона", по словам выдающегося хореографа, - балетное осмысление архетипического сюжета о художнике и его творении, "новый взгляд на тему сложной переплетенности и вечной нетождественности искусства и жизни".
История любви скульптора Пигмалиона и ожившей статуи Галатеи знакома едва ли не каждому. В фильме "Моя прекрасная леди" профессор Хиггинс делает из цветочницы Элизы герцогиню. Герои постановки Эйфмана - успешный танцовщик и девушка из низов, Лион (Олег Габышев) и Гала (Любовь Андреева). От Пигмалиона и Галатеи у персонажей только половинки имен. Лион - звезда бальных танцев, Гала - девушка с городской окраины, выросшая в мире бедности и грубости. Тея - партнерша Лиона по танцам, соперница Галы. В спектакле преображение героини происходит через овладение техникой бального танца, через пластику. Гала неожиданно попадает в другой мир - успешных артистов - и становится в итоге виртуозной танцовщицей. Финал, однако, драматический: миром окраин Гала отвергнута, в новом мире блеска она так и не стала своей. Учитель, в которого девушка влюбляется, также не может с ней соединиться - Гала, представительница другой жизни, чужая для него.
Название балета Борис Эйфман почерпнул в трудах по психологии, где понятие "эффект Пигмалиона" означает феномен влияния ожиданий на действительность. Так, человек, воспринимаемый другим как талантливый, будет ощущать уверенность в себе и добиваться успеха. И наоборот. Если мы кого-то считаем неудачником, у него ничего не будет складываться.
"РГ" поговорила с создателями спектакля, а теперь - и фильма.
Мы часто сокрушаемся, что великие спектакли ушли в небытие, не запечатлены на пленку. Вы сохраняете свои шедевры для потомков?
Борис Эйфман: За последние 10 лет мы снимаем уже седьмой фильм-балет. Наша продукция имеет большой успех в России и за рубежом. Скажем, в десятках городов США, Канады, Великобритании были показаны "Братья Карамазовы", на фестивале в Сан-Франциско - "Чайковский. PRO et CONTRA". Но главная цель - сохранение нашего наследия для потомков. К сожалению, у балетов короткая жизнь. Мы также стремимся приобщить к нашему искусству тысячи зрителей, которые хотели бы увидеть спектакли Санкт-Петербургского академического театра балета, но не имеют такой возможности. Ведь труппа нечасто гастролирует по стране. Показы спектаклей в кинотеатрах России и по телевидению приобщают людей к высокому искусству современного балета. Так что это благое дело.
К нам на спектакли приходят известные кинорежиссеры. Удивительно, но мои балеты очень хорошо чувствуют именно они. Им близок мой монтаж. Один из них даже сказал, что рекомендовал бы мои спектакли молодым режиссерам как наглядное пособие, образец монтажного мышления. Как-то мы показывали фильм-балет "Чайковский. PRO et CONTRA" в московском кинотеатре "Иллюзион". В конце на сцену вышел Никита Михалков. Он высоко оценил наш фильм и отметил, что увидел в нем новые возможности, открываемые синтезом балета и кинематографа. Мне кажется, сегодня это одно из самых перспективных направлений в развитии отечественного киноискусства. Русский балет до сих пор пользуется колоссальным успехом в мире. И если делать фильмы-балеты, а также художественные картины на балетную тематику, это будет востребовано.
Как происходит адаптация постановки для кино?
Борис Эйфман: С одной стороны, мы стремимся сохранить созданную хореографию, с другой - балет, перенесенный на пленку, воспринимается иначе. Та живая эмоциональная энергия, которая царит в театре, конечно, уходит. А что должно прийти взамен? Думаю, новые возможности кино, которые позволяют получить крупный план, дополнительную динамику монтажа, приблизить зрителя к нашему спектаклю. Если мы танцуем в театре, около 70 процентов аудитории сидит достаточно далеко. Они отдалены от переживаний, происходящих на сцене. В фильме мы приближаем зрителей к драматургии, эмоциям, важным психологическим моментам.
За 10 лет, с момента съемок фильма "Анна Каренина", мы проделали большой путь. Я обрел опыт переноса спектакля на экран, кинематографическое видение и уже готов быть партнером оператора-постановщика. Сегодня не каждый российский кинорежиссер может похвастать тем, что за 10 лет снял 7 фильмов.
Во время съемок вносите коррективы в свою хореографию, изменяете что-то в ней?
Борис Эйфман: Корректирую отдельные моменты, связанные с технологией кино. Пытаюсь найти такую форму, чтобы, не меняя хореографии, получить нужный кинематографический аналог тех или иных элементов балета.
Это сложно для хореографа - взвалить на себя махину кинопроизводства?
Борис Эйфман: Очень. Сначала две недели съемок, каторжной работы, а затем еще, как минимум, год монтажа. Для меня это непростая ситуация: я все время должен отрывать время от своего театра, от постановки нового балета, чтобы сесть за монтажный стол и монтировать фильм.
Я много участвовал в съемках в советский период. Свой первый фильм-балет как хореограф и режиссер создал на "Лентелефильме" в 1967-м в возрасте 21 года. Это были "Вариации на тему рококо". Съемки проходили в Екатерининском дворце в Царском Селе. Потом снимал в Ленинграде и Москве фильмы "Идиот", "Легенда", "Поединок", "Безумный день" и другие. Это большой опыт. Тогда советский кинематограф относился к балету с интересом. Снимались постановки Григоровича в Большом театре, фильмы с Плисецкой. И картины были востребованы за рубежом.
Конечно, сегодня изменились возможности, технологии. Раньше снимали на пленку, ее экономили. Сегодня снимаешь на "цифру". Это дает возможность поиска идеального решения. И воображение деятелей киноискусства в ХХI веке другое - новое видение, мышление. Наш оператор Федор Ордовский - опытный кинематографист. Съемки киноверсии балета - это попытка создать нечто новое путем соединения театрального искусства и кинотехнологий. Я бы назвал этот жанр пластическим кино. Но оценку нашей работе, конечно, даст зритель.
В насыщенной фильмографии оператора Федора Ордовского - документальные и художественные картины, рейтинговые телесериалы. Фильм "Эффект Пигмалиона" снимают на камеры ARRI ALEXA, при помощи которых производятся современные голливудские блокбастеры.
Каково это - переносить язык балета на язык кино?
Федор Ордовский: И просто, и порой - совсем не просто. В обычном кино - иной подход, иные пластические решения. Здесь тоже артисты, тоже что-то делают, но друг с другом они взаимодействуют, общаются при помощи тел, их разговор происходит с помощью пластики. Снимаем другими ракурсами, другими крупными планами. Необычный опыт, но очень хороший. Есть возможность узнать что-то новое. Мы заходим на сцену и по-другому видим взаимоотношения героев, находим компромиссы, чтобы сохранить балет и чтобы происходящее на сцене было выразительно на экране.
Вы впервые снимаете фильм- балет? Поклонник балета?
Федор Ордовский: Фильм- балет снимаю первый раз. Не сказать, что часто хожу в театр. С удовольствием посмотрел все то, что было снято до меня, чтобы ознакомиться, взять для себя ориентиры, избежать каких-то ошибок.
Вы не впервые участвуете в съемках фильма. Это непростое дело? В чем сложность?
Любовь Андреева (Гала): Это четвертый балет, в переносе на экран которого я участвую. Шучу, что мне "везет" с партиями: в "Родене" все были красивые, а моя героиня Камилла - несчастной сумасшедшей. То же в фильме "Чайковский. PRO et CONTRA", где я танцевала роль теряющей рассудок Антонины Милюковой, жены композитора. И в новом балете опять все персонажи нарядные, эффектные, а моя Гала - уличная девчонка с измазанным грязью лицом.
На съемках ты словно танцуешь спектаклей пять за день. Бывают периоды, когда не снимаешься, но в это время все равно нужно находиться на площадке на перегримировке. Еще нелегко вставать в шесть утра и целый день проводить на каблуках - от этого начинают болеть мышцы. Трудностей добавляет и то, что тебя красят, делают красивое загорелое тело - из-за этого нельзя присесть в перерыве между дублями, укутаться, если холодно.
Танцуя спектакль на сцене, ты позволяешь эмоциям идти по нарастающей, а здесь каждый раз по команде: "Начали!" необходимо моментально включаться и передавать нужное чувство. При этом нельзя переборщить. На представлении в театре зритель далеко от артиста, и нужно активно гримасничать. Перед камерой же исполнитель должен сдерживать себя, находить новые выразительные решения. Еще ты не наблюдаешь себя со стороны, а Борис Яковлевич видит тебя на мониторах, комментирует ошибки. Что-то утрачивается и во взаимоотношениях с партнером. Если смотришь ему в глаза, то на экране кажется, будто твой взгляд устремлен в сторону.
Олег Габышев (Лион): Для меня это уже седьмое участие в съемках. Процесс действительно сложный, кропотливый, требующий особого терпения и выносливости от артиста и всех работников театра. Необходимы моментальное включение в дубль и постоянная готовность не только оптики, режиссера и актера к съемкам сцены, но и всех элементов - грима, прически, костюма, света. Перед увеличительным стеклом объектива важна каждая деталь, даже чистота танцевального покрытия.
Минута танца порой снималась до трех часов, что создавало ощущение бесконечности действия. Две недели работы превратились чуть ли не в месяц! Но, естественно, этот опыт воспринимается как один из важных творческих этапов, поскольку итог съемок, в отличие от спектакля, уже не переделать и не дополнить. Из отснятых дублей будет смонтирован фильм, и он останется следующим поколениям как часть балетной истории. Это не только замечательная возможность для зрителя погрузиться в спектакль и увидеть новые нюансы и оттенки. Съемки фильма помогают артистам в поисках средств для создания образа героя, так как здесь хореограф- режиссер особенно внимателен к действиям исполнителей. Ощущаешь ответственность не только перед собой, но и перед театром.
Где черпали вдохновение, работая над ролью?
Олег Габышев: Поскольку спектакль "Эффект Пигмалиона" создавался в достаточно сложном для балетного искусства жанре комедии, хореограф и артисты черпали вдохновение из творчества Чаплина. Его гениальные работы, до сих пор вызывающие улыбку зрителей, - сокровище для выстраивания юмористических мизансцен и композиции. Им присущи уникальная точность и искренность исполнения, пластичность и яркость каждого образа, отсутствие пошлости и грязи. Подобные приемы актуальны и в наше время. Дополняя их современными хореографическими и театральными средствами, мы создаем уникальный балетный синтез, который интересен не только зрителю, но и самим артистам. Я очень благодарен за поддержку и профессионализм всем сотрудникам нашего театра и членам съемочной группы.
Спектакль "Эффект Пигмалиона" выдвинут на Российскую Национальную театральную премию "Золотая Маска" в четырех номинациях: "Лучший спектакль в балете", "Лучшая работа балетмейстера / хореографа", "Лучшая женская роль в балете / современном танце" (Любовь Андреева, за роль Галы), "Лучшая мужская роль в балете / современном танце" (Олег Габышев, за роль Лиона).
Борис Эйфман создал экранные версии своих спектаклей "Анна Каренина", "Евгений Онегин", "Роден, ее вечный идол", "По ту сторону греха", "Чайковский. PRO et CONTRA". Все они доступны на DVD.