Поделиться
Местное колесо обозрения стало символом заброшенности, часть зданий обрушилась, на стадионе вырос лесок, а деревья, окружающие АЭС, приобрели рыжий оттенок. И хотя в городе нет жителей, в нем регулярно появляются люди.
Ежегодно в тур по мертвому городу отправляются десятки тысяч человек. Гиды обещают провести всех желающих по безопасным маршрутам. По их словам, в этом случае человек получает дозу радиации даже меньше, чем при трансатлантическом перелете на самолете. Чтобы сегодня попасть в 30-километровую зону отчуждения вокруг Чернобыльской АЭС, нужно иметь специальный пропуск.
Специальный батальон полиции следит не только за тем, чтобы не было нелегальных гостей (несмотря на все усилия, таких ежегодно набирается до тысячи человек), но и чтобы законно попавшие в зону отчуждения туристы не выносили никакие найденные предметы.
Николай Долгополов, ликвидатор:
У меня воспоминания о Припяти вызывают не сочувствие, не горечь, а боль. Стараюсь забыть - и не могу. Сколько уж лет прошло с апреля 1986-го, а город все приходит во снах, к счастью, теперь пореже.
Это был цветущий кусочек необъятной страны, куда со всего Советского Союза стекались атомщики всех мастей, специальностей и национальностей. Официально население - 50 тысяч, но сами жители рассказывали мне, что было их больше, гораздо больше. В основном молодых, оптимистичных, в силу мирного атома веривших. И когда через неделю после трагедии бродил по вымершему городу, по которому бегали разве что мигом одичавшие брошенные псы, удивлялся количеству спортивных площадок, дворцов культуры, кинотеатров и, конечно, детских песочниц, на каждом шагу попадавшихся. Здесь хорошо жили и много рожали.
В мае эти площадки и песочницы были почему-то усыпаны детскими игрушками. И осторожно ступая по зараженной радиацией Припяти закутанной в бахилы ногой, я понимал, что города, чье дыхание еще слышалось, уже нет и больше не будет. Работавшие здесь ликвидаторы катастрофы пытались что-то смыть потоками воды, бесполезно рвущихся из поливальных машин. Что-то засыпали. И все это было а-б-с-о-л-ю-т-н-о без толку, ибо стрелка дозиметра рвалась выше и выше, радиация - убивающая не только самих людей, но и их надежды.
И не надо ругать тех, кто еще за несколько дней до этого спешно собирал народ, ходил по домам, убеждал: не волнуйтесь, это всего на несколько дней, ну ладно, недель. Берите самое необходимое, оставляйте все ваши вещи. Вернемся и заживем еще лучше прежнего. Даже атомщики не могли предположить, что вроде бы ими же и укрощенный атом может взбунтоваться, калечить, убивать. И никто не знал, что Припять покинута надолго, навсегда. Нет ее. Умерла, скончалась в самом своем юном расцвете. И в мае 1986 вопреки всему добавляли: "Дай Бог, еще вернемся". Но как мог дать Бог, когда не давал атом. Припять превратилась, как вижу на время от времени появляющихся фото, в призрак. Сколько раз телевизионщики звали "приехать с ними на часок, прокомментировать, вспомнить".
Приехать и прокомментировать? Никогда. А помнить буду до конца жизни.