Чилийская картина "Эма: танец страсти" выходит в прокат

Эма - милая на вид чернобровая дама с набеленными волосами и неспокойным взором. В первом же кадре нам являют ее тайную страсть: она пироманьяк, любит испепелять все вокруг. Испепелять буквально - вооружена огнеметом, и вся эта сцена напоминает плохую фантастику с пришельцами, штурмующими мертвый город. Такое не воспримешь иначе, как метафору. Метафору чего? Неужели кто-то отважился посягнуть на святое?

Потом все мгновенно опрокинется в суровый быт: мальчонка Поло, которого Эма со своим бойфрендом усыновили, заразится от приемной мамы тайной страстью и спалит прическу ее сестрички, заодно сунув в морозильник кота. Милой Эме ничего не останется, кроме как вернуть Поло обратно в приют. Но мы же в ответе за тех, кого приручили? Не только за кота, но и за мальчонку. Это, по фильму, - большой и главный вопрос.

Новоиспеченным родителям некогда заниматься воспитанием юнца - они самоутверждаются на ниве contemporary dance: он (Гаэль Гарсиа Берналь) - хореограф, она (Мариана Ди Джироламо) - танцовщица. Главную партию и в семье, и в сюжете ведет она, Эма. Неутомимый мотор всех кульбитов судьбы, красивая хищница, "воплощенное зло", как она сама себя характеризует.

Формально фильм исследует проблемы современной семьи, моральные обязательства которой давно претерпели крутые изменения. Мир перевернулся вверх тормашками, предметом секса стало все, что движется, старомодное понятие долга вступило в войну с тягой к свободе безбрежной и полновесной. Идея свободы выражена в пиротехнических вожделениях героини, в нескончаемых оргиях, где пол не имеет значения, и еще - в "языке тела", которым она сублимирует свою неукротимую энергию: танцует, таким образом достигая оргазма. Какая-то дикая компания танцовщиц увлечена стрит-дансом - изумляет громогласным реггетоном редких зрителей в портовых дебаркадерах и на пирсах. Мексиканец Гаэль Гарсиа Берналь среди хищных чилийских девиц похож на изможденного цыпленка перед ощипом. Его герой на 12 лет старше партнерши по сексу и танцам, но тоже пока не определился с ориентацией - да это уже и не важно.

Фото: kinopoisk.ru

Визуально изысканный фильм состоит главным образом из накаленных диалогов - любовников друг с другом или незадачливых приемных родителей с работниками просвещения и службы охраны детства. Профессии главной пары дают возможность режиссеру создать как бы хореографический лейтмотив соскочившей с катушек драмы: идут репетиции, и это "параллельное действие" снабжает происходящее дополнительными, более чем нервными обертонами. Фильм качает, как щепку в бурю: он то надолго зависает в невесомости, то срывается в лихорадочные бит-ритмы; эффект морской болезни усиливают городские пейзажи Сант-Яго с их взлетающими к небу переулками.

Свои оттенки сообщает картине и контекст, в который она невольно попала, - все той же "войны полов", пламенеющей в шоу-бизнесе. Сами того не желая, авторы обессмысливают все движение феминизма, своими метафорами вынося ему приговор. Мол, вы тут играете в оскорбленную невинность, но вот вам типичная современная фемина. Движимая неуправляемыми страстями, она готова лечь со всеми, кто попадется ей на пути - от пожарного, случайно встреченного после очередного пиротехнического припадка, до подруги и собственной матери. Своим разгоряченным телом она оплатит и услуги адвокатессы, взявшейся оформить вожделенный развод.

Противоположный пол дамы фильма рассматривают утилитарно - как орудие утоления жажды, и если орудие проявит волю - ярость выплеснут в бунтарском танце или в протестном сексе. Возникают сюита из разгоряченных постельных ристалищ и почти водевильная сцена хэппи-энда, где уже никто не может понять, кому принадлежит явившийся на свет младенец. Зрителя намертво припечатают финальным признанием Эмы в осуществленном ею дьявольском плане. И образ женщины-"амазонки", испепеляющей все вокруг напалмом, станет как бы символом всего современного феминизма, уже обратившего свои притязания в подобие суда Линча.