Поделиться
Вместо сцены перед зрителями выгородка, напоминающая цирковую арену. Половина персонажей наряжены тоже вполне по-цирковому - тут и укротитель с хлыстом, и клоуны. А на больничных койках по периметру арены - так и хочется сказать "гимнасты", но нет - дети, помещенные в специнтернат для инвалидов. У кого-то нет рук или ног, кого-то сводит жесточайшая спастика, кто-то с трудом мычит вместо членораздельной речи. Метафора понятна: чтобы стать "обычными людьми как все" этим детям приходится совершать буквально цирковые фокусы и чудеса эквилибристики - ведь недоступным, как Джомолунгма, для многих из них становится даже поход в туалет.
Жестокие книги Рубена Гальего - принца по рождению (он внук генерального секретаря компартии Испании) и нищего по детской судьбе (матери, студентке МГУ, сказали, что сын умер при рождении, поскольку мальчик явился на свет тяжелым инвалидом) - особый жанр. Это не просто автобиография, это попытка показать, что тонкие чувства, яркие поступки, величайшая сила духа и настоящие чудеса возможны везде, вне зависимости от режимов и систем.
Признаю, книги Гальего написаны довольно монотонным языком. Видимо, чтобы преодолеть эту монотонность, режиссер постарался насытить спектакль всевозможными трюками, буффонадой и документальными видеовставками, на которых люди, имеющие прямое отношение к проблемам инвалидов, высказывают свои позиции. Мы видим исповеди мамы ребенка-инвалида, председателя общественной организации, редактора газеты "Русский инвалид".
К сожалению, как это часто случается с молодыми постановщиками, режиссеру здесь изменило чувство меры: если бы вставки эти были короче, а цирковые номера не столь фарсовыми, впечатление от увиденного было бы сильнее.
Молодые артисты театра Владимир Бойков (Рубен), Арсений Воробьев (Миша), Игорь Гоппликов (Коля) и Андрей Архипов (Сережа) весьма неплохо справляются со своими задачами. Лучшими местами спектакля я бы вообще назвала наиболее литературные его фрагменты - диалоги Рубена и Миши о добре и зле, например. Постановка вопроса ("Добрый - тот, от кого всем хорошо, а злой - от кого всем плохо? Тогда ты, выходит, злой - ведь от тебя, беспомощного инвалида, всем тяжело") действительно заставляет задуматься о том, что привносят в нашу жизнь эти особенные люди.
Прелестно сыграна Юлией Мен история маленькой карлицы, которая жила в своей крохотной комнатке со своими игрушечными столиком и кроватью, делала цветы для кладбищенских веночков и просила директора только об одном: не переводить ее на третий этаж, к доходягам, где взрослая мебель и все непривычно. Ее сначала внимательно выслушивали, потом прогоняли.
Вообще трагических ситуаций, душераздирающих сцен, где презирается человеческое достоинство в таких вот закрытых учреждениях, в спектакле немало. Но при этом он не оставляет впечатления чернухи. Юмор ли, присущий письму Рубена Гальего, тому причина? Или счастливый финал истории - герой сумел найти родных, выписаться из интерната, обзавестись семьей? Или общий тон подростковых воспоминаний, всегда окрашенных радостью, какими бы печальными ни были обстоятельства? Бог весть.
Очевидно одно, в репертуаре театра появился очень социально значимый спектакль. А это уже немало.