Развитие нефтехимии увеличит долю несырьевого экспорта России
С этим утверждением сложно спорить за исключением одного нюанса, что для достижения этой цели наиболее разумно не изобретать велосипед, а с выгодой использовать обилие нефти и газа в недрах нашей страны. Аналогично тому, как это делают другие страны, которым посчастливилось, обладая сырьевыми богатствами, развивать нефтехимическую отрасль. Например, США, Бразилия или Великобритания.
Нефтехимия во всем мире развивается очень быстрыми темпами и связана фактически со всеми другими секторами экономики от тяжелой промышленности и машиностроения до производства одежды и сельского хозяйства. Россия в этой сфере пока находится в роли догоняющей страны, хотя в последние годы отставание от лидеров удалось немного сократить.
Определенный задел уже сделан. К примеру, с 2014 по 2018 год объемы производства крупнотоннажных полимеров в России возросли на 25 процентов, с 4,1 миллиона тонн до 5,1 миллиона тонн. В России производятся почти все возможные продукты нефтехимии, но доля их на мировом рынке пока крайне невелика (чуть более двух процентов).
Проблема заключается в том, что сфера нефтехимии достаточно тесно связана с производством топлива, а эта область российской промышленности играет слишком большое значение для страны и жестко регламентируется.
Подчас уже действующие нефтехимические производства или новые проекты в этой области оказывались заложниками не самой лучшей конъюнктуры на топливном рынке, которая и сейчас далека от идеала.
Наиболее яркий пример, Антипинский НПЗ, на базе которого планировалось организовать нефтехимическое производство. Рассматривались варианты развития химии в области олефинов и пластика, то есть продуктов, в России пока не выпускаемых или производящихся в недостаточном количестве. Естественно, теперь после банкротства предприятия и перехода к новому собственнику выполнение этих планов вызывает большие сомнения.
На Дальнем Востоке компания "Роснефть" вела подготовку к созданию Восточного нефтехимического комплекса (ВНХК), который должен был включать в себя нефтеперерабатывающие и нефтехимические предприятия, но из-за "роста налоговой нагрузки на нефтепереработку" проект был исключен из инвестиционных планов компании. Впрочем, пока строительство ВНХК считается лишь отложенным, и есть надежда, что проект все же будет реализован после предоставления особых налоговых преференций.
С другой стороны, для многих нефтедобывающих и перерабатывающих компаний, развитие нефтехимии стало возможностью улучшить экономику своих производств. Так, "Лукойл" использует попутный нефтяной газ на своем предприятии "Ставролен" в Буденновске (Ставропольский край) для выпуска полиэтилена и полипропилена.
В этом году должно на полную мощность заработать предприятие "ЗапСибНефтехим", принадлежащее холдингу "Сибур", которое может ежегодно производить 500 тысяч тонн полипропилена, 1,5 миллиона тонн полиэтилена, а также 240 тысяч тонн побочных продуктов. Только марок полипропилена на нем собираются выпускать 16 видов. Выход предприятия на полную мощность позволит удвоить российское производство базовых полимеров, что выведет нашу страну в топ-10 мировых производителей по этому показателю.
В последние два года были решены многие вопросы, связанные с налогообложением и мерами стимулирования проектов нефтехимии. Особенно серьезные налоговые льготы получили проекты на Дальнем Востоке и в Арктике. Фактически они оказались освобождены от части налогов в федеральный бюджет и, по договоренности, теперь могут получить региональные льготы. Но так сложилось, что едва эти проблемы оказались решены, мир захлестнула пандемия коронавируса, внесшая свои коррективы.
Если первоначально реализация многих крупных проектов тормозилась из-за необходимости донастройки фискальной системы под нужды нефтехимии, то теперь отрицательный эффект оказывают падение добычи нефти и снижение цен на "черное золото". Причем, по мнению директора практики "Газ и химия" VYGON Consulting Дмитрия Акишина, в нынешних условиях инструменты по поддержке нефтехимических проектов с использованием сжиженных углеводородных газов (СУГ) и этана, которые минфин недавно вынес на рассмотрение в правительство, являются уже скорее не достаточным условием их выполнения, а необходимым.
"Сокращение добычи нефти может оказать некоторое влияние на производство нефтехимического сырья, поскольку одним из важных потребителей сжиженных углеводородных газов являются газоперерабатывающие заводы (ГПЗ), использующие в производстве попутный нефтяной газ. Потери по сырью могут составить от одного до полутора миллионов тонн СУГ", - пояснил Дмитрий Акишин.
По его словам, основной риск для новых нефтехимических проектов в нашей стране состоит не в ценах на нефть, а в резком снижении спроса на нефтехимическую продукцию в мире и последовавшем за этим снижении цен. При ценах на полиэтилен ниже 700-800 долларов за тонну ни один проект в России не будет экономически эффективным. Их доходность не превысит 6-8 процентов. Тем не менее, в отличие от нефтяной отрасли, нефтехимики пока массово не заявляют об отмене своих проектов и резком снижении инвестиций в ожидании хотя бы частичного восстановления рынка, которое, вероятно, будет небыстрым, уточнил Акишин.
Кроме того, ожидается, что спрос на продукты нефтехимии из-за пандемии упадет как во всем мире, так и в нашей стране. А это окажется препятствием не только для расширения рынков сбыта российской продукции, но и приведет к проблемам с ее реализацией внутри страны.
С точки зрения Дмитрия Акишина, сегодня нужно поддерживать не только производителей, но и потребителей. Действующие нефтехимические заводы главным образом ориентированы на внутренний рынок. "Наш типичный потребитель, например, полимеров - это не крупный завод, а скорее представитель малого или среднего бизнеса с мощностями по переработке в пределах 1-3 тысячи тонн в год. Он может не пережить длительной остановки производства, а потеря внутреннего рынка может стать стратегическим риском для всей отрасли, считает Акишин.
