"Жизнь после смерти": история о горе, беспомощности и надежде
В 2001 году он произвел фурор сериалом "Офис" о трудовых буднях заштатной конторы одного провинциального городка - казалось бы, что нового здесь можно сказать. Оказалось, достаточно многое. Можно, например, наплевать на все правила хорошего тона - и показать, каким маразмом приходится заниматься людям, пытающимся заработать на хлеб. И ехидничает Джервейс не столько над людьми, сколько над реальностью, которая причудливым образом уродует сознание всех и каждого. С тех пор прошло немало лет, воплощен ряд ярких идей, произнесена самая хлесткая речь в истории кинопремий - и тут Джервейс создает мини-сериал о человеке немного за сорок, который потерял жену и не знает, как дальше жить.
Очередная избитая и затрепанная идея, на первый взгляд. Но ироничному режиссеру, играющему по сценарию своего собственного сочинения роль главного героя, журналиста Тони, в очередной раз удалось совершить маленькое чудо. Эта история рассказана так, что даже у человека, не особенно вникающего в британские культурно-бытовые реалии (к слову сказать, в этом ракурсе работы Джервейса - визуальная энциклопедия на уровне многих научных трудов по социальной антропологии), складывается ощущение абсолютной правдивости и даже некоторой неловкости от того, что он становится свидетелем глубоко интимных переживаний Тони. Таких чувств и эмоций, о которых каждый знает не понаслышке. Но предпочитает игнорировать и сильно не размышлять. И сегодня почти каждый взрослый человек умеет демонстрировать чудеса эквилибристики, уклоняясь и сбегая от собеседника, которого угораздило внезапно закровоточить собственным горем на публике. Потому что все и без слов понятно, - скажут многие. А вот как с этим быть - мало кто ответит.
Весь первый сезон ответ Тони был таков. Пересматривал по сотому разу видеозаписи с ушедшей женой Лизой, женщиной волевой и очень душевной, практически усыновившей своего мужа. Заливал душевную рану щедрыми порциями алкоголя. Ругался со всеми по малейшему поводу, ища при этом поддержки, цеплялся к каждому слову и раз за разом доводил разговоры до абсурда, разбивал в пух и прах все попытки коллег и знакомых как-то проявить участие (безотносительно искренности таких поползновений).
Происходящее на экране терпко-уморительно и интуитивно знакомо и потому не может не вызвать симпатии. А второстепенные персонажи, с которыми Тони сводит работа, острый язык и факт проживания в небольшом городе, где все друг друга знают, представляют собой галерею вневременных образов, неловких, забавных и одинаково неприкаянных, каких какими мы порой являемся только сами себе. Какой-то брошенный, не по возрасту ранимый и на самом деле мягкий Тони всем своим существом продолжает всех изводить, вопрошая, зачем ему жить, почему жизнь вообще продолжается, если Лизы нет.
За истекший год Тони многое переосмыслил. Не проходит и дня без посещения дома престарелых, где доживает свой век потерявший рассудок отец. Тони все так же привязан к своей собаке, единственному существу, связывающему его с Лизой, по-прежнему работает у шурина в местной газете, которую вот-вот закроют, в очередной раз не знает, как подступиться к каким-либо более обязывающим человеческим отношениям, нежели рабоче-приятельские. Но он стал мудрее, спокойнее. Продолжая ходить по кругу, он каким-то образом сумел расширить свой внутренний мир. Не найдя ответа на свои экзистенциальные вопросы вовне, он понял, что другие не менее беспомощны, чем он, и как это часто бывает, такое осознание, тяжелое по началу, действует освобождающе.
Посещая местных жителей, стремящихся похвастаться чем-то заурядным или запредельно мерзким (горячий привет "Лиге джентльменов"), он в кои-то веки перестает раздражаться и видит во всех этих разных историях одно и то же: одиночество, неуверенность, желание поделиться с другими горестями и радостями, а также напомнить себе и другим о том, что они еще живы. Потихоньку Тони начинает демонстрировать все то, за что мир любит британские ромкомы - мягкий юмор и сентиментальность в сочетании с жесточайшим сарказмом и обезоруживающей циничной откровенностью. Последнего хватает с избытком - и Джервейс вновь высмеивает сложившиеся стереотипы, умудряясь гипертрофировать реальность, но не повторяться и не доводить свое увлечение карикатуризированием до предела.
При просмотре этого честного и крайне серьезного по сути произведения зрителя раз за разом настигает смех в неожиданные моменты. По большому счету, многие от себя не ожидают не только такой реакции, но и внутреннего принятия происходящего, в глубине души считая, что до Тони им далеко. Не так уж далеко на самом деле. Сдержать улыбку не получается - ведь все до боли знакомо. Хотя временами очень хочется поверить в то, что это - чужой усвоенный опыт, прочувствованный кем-то другим и где-то удачно подсмотренный.
Говорят, будет третий сезон, если зрители и Netflix этого захотят. Очень хочется, чтобы это и впрямь было так.