Поделиться
Василий Степанович ушел на фронт в семнадцать. Окончил учебку связи. Направили воевать в Прибалтику в 44-м. Командовал тогда армией Баграмян. Вася с катушкой ползал от штаба к штабу. А в лесу фашистские диверсанты. Один раз пришлось принять бой. Спасла смекалка и верный ППШ. А связь каждый день перерезалась. И опять катушку за спину, автомат наизготовку и вперед, в лес, где под каждым кустом смерть.
Победу встретил, как я и говорил, в землянке. А после демобилизации в 1950-м всех комсомольцев по зову сердца направляли на Донбасс. Тут он проработал 22 года обычным шахтером на шахте "Красная звезда". Во время аварии повредил руку и уже пенсионером уехал в город Киржач, что во Владимирской области. Схоронил жену. А несколько лет назад его избушка просела, кровля обвалилась, и комиссия признала дом непригодным для жилья. Он и раньше ввиду ветхости избушки просил о предоставлении хотя бы каморки в многоэтажном доме. Но владимирские власти не спешили обеспечить ветерана жильем. Писали, что у него больше 10 квадратных метров на душу населения. А потому не положено ему ничего. Дом пусть сам ремонтирует. Переписка, кстати, в редакции.
Тогда ветеран переехал к сыну в Подмосковье. Двухкомнатная квартира на пятерых. И еще он - насквозь больной ветеран. Трое детей в одной комнате. Папа с мамой в спальне. А дед на кухне на раскладушке. Понятно, что такой порядок не устраивал никого. Ни яичницу приготовить, ни поспать после обеда. И теперь уже подмосковные чиновники проявили непостижимую черствость.
- У вас более 8 квадратов на человека, поэтому жилье не дадим!
Мало кто знает, что ветерану Великой Отечественной взять льготную очередь труднее, чем Зееловские высоты. Подмосковные чиновники выстроили три линии обороны. Первая - сержант не проживает пять лет в области. К тому же он прописан у родственников, где занимает социальную норму, и что в Киржаче у него имеются в собственности развалины аж в 20 квадратных метров. Эта казуистическая переписка тоже имеется в редакции.
Я приехал на станцию Хлюпино. До вагончика ветерана пять минут ходу вдоль полотна. Грозная собака огласила лаем окрестности. Проводником у меня был сын ветерана Виктор:
- Папа сам захотел жить в вагончике на нашем участке. Ему у нас тяжело. Ему, конечно, предлагали ветеранский пансионат. Он ни в какую! Нашли вот компромисс. Я езжу к нему каждый день на велосипеде. Понимаю, что это не выход.
Василий Степанович встретил нас на пороге вагончика, обитого жестью. На крыше труба буржуйки. Когда холода, он подбрасывает дровишки, которые тут же сложены. Топливо заготавливает Виктор. Он же привозит продукты.
Василий Гультяев был рад гостю из Москвы. Спел мне фронтовые частушки, как они с батальоном немца гоняли. Пригласил в "горницу", где стояли телевизор, холодильник, диван и стол. В предбаннике отхожее ведро и дачный умывальник. На гвозде под газетой парадный пиджак с юбилейными медалями и георгиевской ленточкой. Открытка от Одинцовской администрации, где глава искренне поздравляет ветерана с юбилеем Великой Победы. Долго смотрели альбом с военными фотографиями. Он все вспоминал, вспоминал, а из глаз катились слезы.
Гультяевы перед Новым годом обратились в Одинцовский военкомат. Там отфутболили. Сказали: не до вас, приходите после праздников. Потом ветеран заболел.
- А в совет ветеранов обращались? Там должны помочь.
Председатель совета ветеранов живо заинтересовался судьбой старика. Обещал помочь и... умер. Это только душой не стареют ветераны. А на практике их по пальцам можно пересчитать.
Кто-то может сказать, что семья Гультяевых хочет урвать квартиру под своего дедушку-ветерана. А я им отвечу так: ветераны сейчас на особом счету. Они отдавали свои жизни и здоровье во имя Родины, во имя будущего. А дети разве не будущее? Сын у Гультяева пенсионер. Получает 8 тысяч. Подрабатывает садовником у богатеев. Жена болеет. Да и участок возле железной дороги в долгосрочной аренде без права выкупа. Не до жиру. У кого поднимется язык обвинять многодетную семью в стяжательстве? У меня лично - нет.
Будь он Героем Советского Союза или кавалером военных орденов, давно бы получил и жилье, и славу, и почет. Его бы приглашали в школу, чтобы он рассказал, как бил фашиста под Сталинградом или брал Берлин. Но из всех боевых наград у сержанта Гультяева одна бронзовая медаль с профилем Сталина "За победу над фашистской Германией". И ту украли. Разве виноват сержант, что его война так быстро закончилась? Но он честно выполнял свой воинский долг. И с гордостью носит ветеранскую книжку у сердца.
Сержант в отставке Гультяев прожил в Одинцовском районе не четыре года, как утверждают чиновники, а все шесть. Этому есть доказательства. Но надо идти в суд. И доказывать про квадратные метры. Так устроено законодательство - переехал из региона в регион, льготы на жилье обнуляются. Но итог нервотрепки известен: два квадратных метра на местном кладбище. Их предоставят без всякой очереди. Неужели этого ждет начальство?
А пока в тесной печурке бьется огонь. Сержант Гультяев празднует День Победы.