Уроженец Алтая командовал спецотрядом особого назначения "Славный"
Спецотряд мастеров спорта
В органах госбезопасности Анатолий Шестаков начал служить с 1932 года - красноармейцем 13-го отдельного батальона конвойных войск в Омске. В начале войны его зачислили в отдельную мотострелковую бригаду особого назначения НКВД (ОМСБОН), которая входила в состав IV (партизанского) управления НКВД СССР. А в сентябре 1941-го сибиряк назначен командиром роты 2-го мотострелкового полка ОМСБОН, формировавшейся на столичном стадионе "Динамо". Принимал участие в обороне Москвы.
3 февраля 1942 года Анатолий Шестаков был назначен командиром спецотряда особого назначения "Славный". Через десять дней это подразделение из 49 человек было переправлено за линию фронта в районе Брянска. В историю Великой Отечественной бойцы этого, говоря современным языком, спецназа вошли как "шестаковцы". Сам командир отряда, в котором служили восемнадцать заслуженных мастеров и мастеров спорта СССР (например, чемпион страны по академической гребле Александр Долгушин и чемпион Москвы по плаванию Кондратий Мадэй), называл своих подчиненных "орёликами".
Раненых не бросали
В 2017 году к 75-летию образования спецотряда "Славный" был опубликован дневник начальника штаба отряда Михаила Ивановича Оборотова - 109 листов, исписанных мелким почерком. Ниже фрагменты из дневника, который хранится в архиве КГБ Республики Беларусь.
"22 марта 1942 г. Командир отряда Шестаков организовал смелую, рискованную засаду в пос. Сукремль в трех километрах от г. Людиново, по окраине которого проходила линия фронта. Имея на вооружении один ручной пулемет, четыре ППШ и винтовки, засада расположилась в домах за сараями. Группа эсэсовцев (60-70 человек) была впущена в расположение засады. Шестаков открыл огонь. Бойцы стали забрасывать немцев гранатами. В короткой схватке враг разгромлен, понеся убитыми 50 солдат и 4 офицера. При этом захвачены трофеи: 4 пулемета, 18 винтовок, 12 пистолетов, скот и продовольствие на питание отряда. Вскоре Шестакову было присвоено звание капитана".
"22 июля 1943 г. При организации засад у Кондратия Мадэя была следующая тактика - делать ее скрытно, где не подозревают немцы, располагать засаду как можно ближе к шоссе, чтобы открыть ошеломляющий действенный огонь и броситься в атаку, стреляя на ходу, не давая возможности немцам прийти в себя, залечь и оказать сопротивление. Обычно бой в засаде длился 15-20 минут. Еще одно большое преимущество близкого расположения засады к шоссе: бойцы уже не могли при малейшей неудаче думать об отходе. И если ты не убьешь немца - он убьет тебя. Другого выхода не было".
"6 августа 1943 г. Питание в отряде пока не улучшилось. Хлеб достается только раненым. Картошки и мяса также не хватает. Ведем работу по сбору урожая на земле, брошенной полицейскими, сбежавшими из своих деревень от партизан. В виде трудовой повинности привлекали население, которое убирало хлеб, затем молотили и сушили зерно. Молотьба отнимала много партизан от боевой деятельности, но иного выхода не было".
"13 мая 1944 г. Отряд выехал под вечер на разгром гарнизона польских легионеров в местечко Камень. Решили отомстить за деревню Великое Село. Гарнизон этот не давал покоя партизанским разведчикам и диверсионным группам, постоянно устраивая засады. Мы полностью уничтожили гарнизон".
"22 мая 1944 г. Эвакуированы самолетом в СССР раненые. Оставление раненого на поле боя, в других тяжелых условиях у нас строго каралось, вплоть до расстрела. Среди эвакуированных - Борисов, который партизанит с августа 1941 года и в боях был четыре раз тяжело ранен. И теперь он летит только по строгому приказу командования отряда, потому что не хотел оставлять нас. Сколько замечательных людей, о которых в мирное время никто не мог подумать, какая у них сила, любовь к Родине, отвага".
Эвакуировать не успели
Майора Шестакова не стало 12 июня 1944 года. Он погиб не от пули или осколка. В дневнике Михаила Оборотова причина смерти не указана: "В два-три часа ночи заболел майор и начал бредить, впадал в беспамятство. Врач Давыдов осматривал его, принимал все меры, чтобы вернуть майора в сознание. На время Шестаков успокоился, но через пару часов опять случилось с ним то же. Майора под наблюдением врача Давыдова в сопровождении взвода разведки отправили в д. Ягодень".
Утром отряд также выдвинулся в направлении Ягодни. Но в двух километрах от деревни партизан встретил ординарец Парфенов, сообщивший о смерти командира. "Новость потрясла весь отряд и партизан соседних отрядов. Многие плакали. Партизаны ходят, что тучи, в безмолвии", - написал начштаба.
Что же могло случиться с командиром спецназа, недавно перешагнувшим 30-летний рубеж? В мемуарах врача отряда Ильи Давыдова говорится, что происходило с Шестаковым в последние дни перед смертью: "Его тревожило, что отряд до сих пор не сумел перейти железную дорогу. И без того немногословный, Анатолий Петрович замкнулся в себе, сделался угрюмым".
За день до смерти командира партизаны, как вспоминает Давыдов, весь день пролежали в засаде: "Было очень жарко, хотелось пить, от напряжения болели голова и все тело. Вернулись в лес. А ночью, находясь в засаде рядом с майором, я вдруг заметил, что от нервного перенапряжения у него начался бред. Сразу же отвез больного в Ягодень. Там составил срочную радиограмму в Центр и запросил самолет. Но Шестакова не успели эвакуировать: наступила трагическая развязка".
Есть такое выражение: "Сгорел на работе". Про командира спецотряда "Славный" можно сказать: "Сгорел на войне". По мнению врачей, причинами смерти майора стали постоянное нервное перенапряжение и переутомление (больше двух лет в тылу врага!). Это привело к нарушениям в системе кровообращения и, в конечном итоге, закончилось инсультом.
Похоронили Шестакова на берегу реки Ислочь. А 7 июля 1944 года отряд "Славный" встретился с передовыми частями Красной Армии. "Не было конца нашей радости", - написал в дневнике Михаил Оборотов. 10 июля командиру отряда был поставлен памятник из мрамора, сделанный жителями села Бакшты. Рядом с Шестаковым был перезахоронен погибший в бою 6 июля сержант Абашев. На могильной ограде повесили дощечку с надписью: "Товарищ, проходя мимо, присядь и отдай поклон командиру партизанского отряда Шестакову А. П.".
Анатолий Шестаков был награжден орденами Ленина, Красного Знамени, "Отечественной войны I степени" и медалью "За оборону Москвы". Его брат и сестра также погибли на фронте. Мать, Надежда Александровна, работала в сельском хозяйстве до 1944 года. В 51 год она стала инвалидом труда с диагнозом "субкомпенсированный порок сердца".
Алексей Иванович Пимонов, попавший в отряд "Славный" 16-летним подростком, сказал об Анатолии Шестакове в интервью одному из белорусских СМИ в 2019 году: "Анатолий Петрович был настоящий офицер и просто замечательный человек! Меня, пацана, старался беречь. Догадываюсь, что матери моей пообещал. Велел, чтобы я от него не отходил далеко и на рожон не лез. Однажды во время боя выскакиваю из-за угла дома, а он меня за шиворот хватает и обратно затягивает. Смотрит так строго: "Лешка! Я ведь сказал не высовываться!" Я тогда даже обижался немного - так хотелось врагу мстить. А позже понял, что до конца дней должен благодарить этого человека".
Справка "РГ"
В тылу противника отрядом "Славный" было разгромлено 22 немецких и полицейских гарнизона, совершено 85 диверсий на железных, шоссейных дорогах и объектах, пущено под откос 22 вражеских эшелона, повреждено около шести тысяч метров железнодорожного полотна и более 12 тысяч метров телефонно-телеграфных линий, сожжено 67 автомашин противника, 20 складов и 10 казарм, уничтожено 10 дзотов, 300 повозок. Убито и ранено 1 280 фашистских солдат и офицеров.
Действия отряда были настолько эффективными, что администрация оккупированных территорий назначила цену за сведения об отряд: "За доставление германским властям живого партизана - 40 акров земельных угодий, за убитого партизана - 25, за указание места, где расположены партизаны, - 15 акров". И персонально за командира отряда Шестакова - "40 тысяч марок, не считая земли и лесных угодий". Отряд "Славный" был расформирован в августе 1944 года.