Николай Кульбака: Чем кризис дольше, тем сильнее будут его последствия
Едва ли мы увидим быстрые и заметные изменения
Какова, на ваш взгляд, вероятность, что кризис, вызванный пандемией, даст старт четвертой промышленной революции, которая сильно изменит нашу жизнь?
Николай Кульбака: Давайте сначала определимся с терминологией. Единого подхода к выделению промышленных революций, увы, не существует. По мнению одних ученых, мы сейчас находимся в начале третьей промышленной революции, по мнению других - в ее разгаре. Третьи считают, что начинается уже четвертая промышленная революция. Поэтому любая периодизация будет весьма условной. В конце концов, придумываем ее мы, люди, вкладывая в нее свои собственные гипотезы. И вопрос я бы переформулировал следующим образом - насколько революционными будут последствия современного кризиса. Едва ли мы увидим быстрые и заметные изменения, кроме тех, которые имеют активную предысторию. Все новые процессы, как правило, возникают до кризиса, но именно кризис приводит к тому, что они становятся заметными. Неважно, как определять новую революцию - как массовую цифровизацию, как переход к зеленой энергетике или внедрение технологии big data. Все это возникло давно и медленно внедрялось в наш мир, пока наконец количество не перешло в качество. Масштаб изменений мы можем понять, опираясь на размеры кризиса. Чем кризис сильнее и дольше, тем сильнее будут его последствия.
Насколько кризис ускорит те процессы, которые уже идут? Например, процесс автоматизации производства или переход на удаленную работу к 2025 году станут более масштабными, чем было бы при консервативном развитии?
Николай Кульбака: Эпидемия подстегнет переход к автоматическому производству. Все-таки далеко не все можно эффективно делать в удаленном режиме. Например, без личных встреч невозможны серьезные переговоры, а дизайнеру, сидящему дома, трудно удержаться от попытки найти заказ на стороне. Есть и еще один аспект домашней работы. Те сотрудники, что останутся дома, будут выключены из процесса взаимодействия. Лишний раз их не будут дергать, какие-то вопросы будут решать без них, а потом и вовсе могут без них обойтись. Работник, работающий из дома, ничем по сути своей не будет отличаться от давно известного фрилансера. Но фриланс держится на проектной работе и сдельной оплате. Значит, для работающих из дома придется менять систему мотивации на сдельную по договору. Не всем это понравится, и многие работники предпочтут удаленной работе понятный и надежный офис. Кроме того, огромное число сотрудников трудится на повременной системе оплаты, и на сдельный труд их не переведешь. Тем не менее опыт удаленной работы бизнесом получен, иногда он положителен, иногда - нет. Его проанализируют, и там, где можно, онлайн быстро внедрится. А там, где он показал свою неэффективность, бизнес быстро вернется к обычной схеме работы.
Постепенно привыкнем к новым изобретениям
Готова ли мировая цивилизация к резкому скачку в своем развитии?
Николай Кульбака: Мировая цивилизация очень неоднородна. Богатые страны по среднедушевому доходу отличаются от бедных более чем в 150 раз. И хотя за последние 100 лет эта разница стала меньше, но она все еще велика. Уже сейчас существует такое понятие как "цифровое неравенство". Есть страны, в которых четверть населения не имеет ни смартфонов, ни даже мобильных телефонов. Далеко не везде имеется качественный интернет. Поэтому если скачок и будет, то затронет он наиболее развитые страны, вызвав рост неравенства в мире. Но люди ко многому привыкают. Сейчас мы живем в среднем в четыре раза лучше, чем наши бабушки и дедушки. Мы привыкли к YouTube и Instagram, нас не пугает онлайн-перечисление денег и общение по скайпу, мы перемещаемся на поездах со скоростью самолетов, а в своих телефонах имеем библиотеку в сотни раз больше, чем домашняя библиотека наших родителей. Нас это не пугает, и точно так же мы постепенно привыкнем к новым изобретениям и прорывным технологиям.
Можно ли ожидать более скорой и более масштабной отмены ручного труда?
Николай Кульбака: Ручной труд будет исчезать там, где его замена экономически оправдана. Сильнее всего сократятся рабочие места квалифицированных рабочих и мелких служащих, поскольку их труд легко автоматизируется. Ручной неквалифицированный труд пострадает намного меньше. Создание и внедрение сложных механизмов там, где можно что-то сделать руками, экономически нецелесообразно. А вот сотрудникам офисов и банковским клеркам придется уступить свое место машинам, как и операторам высокоточных станков, которые войдут в состав больших роботизированных комплексов. Произойдет это, конечно, не за один год, но в течение двух-трех лет изменения станут весьма заметны. Россия здесь очень мало отстает от мировых тенденций. Наше запаздывание на рынке труда - не более двух лет. Так что и нас это коснется очень быстро.
Увеличится спрос на работников интеллектуального труда
Вряд ли роботизация отменит разом все рутинные, стандартные операции, но процесс ускорится и здесь. Как это скажется на рынке рабочей силы?
Николай Кульбака: Как я уже говорил, пострадают синие воротнички и часть белых воротничков. Будет быстро сокращаться спрос на две самые распространенные в России профессии - продавцы и водители. Увеличится спрос на работников интеллектуального труда, тех, кто сможет сочетать креативный труд с прекрасным знанием современных информационных технологий. Постепенно будут автоматизироваться все операции человек-техника. Самыми востребованными будут профессии человек-человек и человек-техника-человек. Воспитатели и психологи никуда не денутся, останутся сантехники и электрики, дизайнеры и ивент-менеджеры. Правда, что касается ивент-менеджеров, то спрос на них сразу же после кризиса сильно упадет. И для восстановления этого рынка потребуется не только восстановление доходов населения, но и снижение страха перед большими скоплениями людей, возникшему за время эпидемии.
Автоматизация приведет к тому, что фабрики перестанут ставить там, где есть рабочая сила. Какие это будет иметь последствия для тех или иных регионов, например, для Китая?
Николай Кульбака: Китай в настоящее время начинает проходить через серьезные испытания. В экономике есть такое понятие - ловушка среднего дохода, когда страна достигает определенного уровня развития и на нем застревает. Причин этому много, но все они, в основном, связаны с тем, что у страны преимущества бедной развивающейся страны с дешевыми ресурсами закончились, а других источников развития пока не найдено. Китай сейчас как раз пытается перескочить этот этап. Его рабочая сила стала дорожать, что приводит к падению конкурентоспособности. Многие иностранные производства перестают видеть в Китае источник дешевой рабочей силы и уводят оттуда свои производства. Этот процесс начался не вчера, и кризис, в сочетании с автоматизацией производств может привести к еще большему замедлению роста Китая. Насколько эта угроза реализуется, мы увидим уже через пару лет.
Какие сектора экономики после кризиса получат развитие, а какие в силу тех же причин начнут стагнировать?
Николай Кульбака: Однозначное развитие получит онлайн-бизнес - торговля через интернет, коммуникационные сервисы, такие как Zoom или Skypе. Будут развиваться информационные технологии. Возможно, появятся какие-то новые отрасли на стыке существующих. В конце концов, смартфоны, изменившие лицо современного мира, представляют собой соединение двух уже существовавших на тот момент технологий - телефон плюс персональный компьютер. Я прогнозирую объединение возможностей смартфона с медицинскими услугами и развитием биотехнологий. Здесь уже кое-что сделано, но рано или поздно миниатюризация датчиков, возможности современных компьютеров, развитие биологии и медицины позволят получить не просто смартфон, но и диагностическое устройство, непрерывно анализирующее состояние человека. Ведь во многих современных заболеваниях, таких, как инсульт или инфаркт, от того, насколько быстро человек получит квалифицированную помощь, зависит возможность вернуть его к полноценной жизни, а очень часто и саму жизнь.
Изменятся потребительские привычки
Перейдет ли теперь вся торговля в онлайн?
Николай Кульбака: Когда-то давно, в середине 2000-х, мы с коллегами участвовали в продвижении онлайн-торговли мебели, позднее я занимался выводом в онлайн-торговлю парфюмерии. И каждый раз было ощущение, что есть большой набор товаров, которые не годятся для онлайн-торговли. Но постепенно психологические барьеры снижались, и люди начинали все больше и больше доверять онлайн-торговле. Правда, у многих людей оставался страх перед платежами в интернете - страх доверить непонятному сайту данные своей банковской карты, - и это мешало росту онлайн-заказов. Эпидемия коронавируса заставила многих людей перейти на онлайн-заказы, и оказалось, что ничего страшного в этом нет. Конечно, удовольствие от посещения торгового центра, возможности выбора одежды вживую никуда не денется, но это станет более редким явлением, чем до кризиса. Естественно, что переход к выбору товаров в сети изменит потребительские привычки. Люди, заказывающие товары в интернет-магазинах, обычно более смелы в выборе цветов и фасонов одежды, но и доля возвратов в онлайн-торговле намного больше, чем при обычном походе в магазин.
Как скоро появятся новые модели организации труда?
Николай Кульбака: Это очень интересный вопрос. С одной стороны, растет тенденция к увеличению доли удаленной работы, с другой стороны, сокращение спроса на офисную площадь приведет к снижению арендных ставок. А это позволит части компаний расширить свои офисы. Возможно, в ближайшем будущем, в некоторых отраслях наличие собственного офиса будет говорить о статусе компании, как сейчас об этом говорит, например, офис в Москве-Сити. Что касается удаленных производств, то они уже существуют на многих рынках во многих странах мира.
Как изменится роль руководителя при удаленной работе? И что станет с таким понятием, как "харизматичный лидер"?
Николай Кульбака: Конечно, это одна из причин сложности с внедрением удаленной работы. Однако здесь нет почти ничего нового. Если компания создает филиал или удаленный отдел в другом городе, если создается широкая партнерская сеть, то контроль за его деятельностью будет всегда затруднен, даже при наличии компьютерных сетей. Увеличивая свое проникновение на рынки, расширяя свою производственную или сбытовую сеть, любая компания сталкивается с потерей управляемости. Это всегда выбор между скоростью развития компании и ее прибыльностью. И никакой харизматичный лидер эту ситуацию не исправит. Так что при работе онлайн, если вы хотите получить хорошего удаленного работника, извольте его хорошо мотивировать. Но и сейчас в бизнесе на одной харизме без эффективности и стратегии никуда не уедешь.
Готова ли индустрия киберзащиты к новым вызовам?
Николай Кульбака: Со времен древнего мира в нашей цивилизации идет непрерывное соперничество средств защиты и средств нападения. Сейчас, когда мы переходим в эпоху кибервойн, это соперничество ушло в компьютерные сети. Чем теснее мы общаемся с другими людьми, чем большим объемом информации мы с ними делимся, тем более уязвимыми мы будем для нападения. Да, риски потери информации существуют, как и риски взлома информационных систем. И это та цена, которую мы будем платить за возможность общаться с людьми на другом краю Земли, за возможность слушать музыку, сыгранную только что за тысячи километров, за возможность заказать билет на самолет, не вставая с дивана.
Когда кризис закончится, мир станет, на ваш взгляд, менее открытым, менее либеральным?
Николай Кульбака: На протяжении всей истории человечества не было ни одного примера, когда бы страна выигрывала от закрытия своей экономики. Хрестоматийным является пример Китая, который, закрывшись от мира, постепенно потерял все свое могущество и лишь в конце XX века начал догонять развитые страны. Мир просто обречен на открытость. Выиграть можно только за счет расширения рынка. Если товары твоей фирмы продаются лишь в своей стране, ты не сможешь получить тех денег, которые принесет торговля в нескольких странах. Значит, потребуются и открытые границы, и общие правила торговли и ведения бизнеса. Коронавирус никак это не изменит. Добавятся лишь затраты на торговлю. Значит, их будут снижать в другом месте, но торговля никуда не денется.
Можно ли прогнозировать усиление национализма, частичное закрытие границ, введение ограничений на импорт?
Николай Кульбака: Национализм - болезнь, которая возникла в XIX веке и пока никуда от человечества не делась. Будут периоды обострений, будут вспышки конфликтов в отдельных странах, но массового усиления национализма точно не будет. Наш мир очень интернационален. В нем растет число смешанных браков и увеличивается межстрановая миграция, в нем люди учатся жить вместе, несмотря на различия в цвете кожи, вероисповедании и языке. Ведь и в нашей стране огромное число национальностей и все мировые религии умудряются жить вместе. Новые поколения воспринимают этот мир уже не так, как их родители. Для них открытые границы, свободная торговля, веротерпимость и умение общаться с самыми разными людьми становятся нормой. И вместе с новым поколением все это приходит в наш мир.
Стоит ли ожидать стремления к экономической самоизоляции, протекционизму?
Николай Кульбака: Экономическая самоизоляция губительна для экономики. Это прекрасно понимают экономисты, это видят многие политики. И если политики говорят о самоизоляции, то ориентируются они на свой конкретный электорат, а не на экономическое процветание страны. К счастью, большинство таких высказываний высказываниями и остается. Торговая война между Китаем и США отнюдь не означает изоляции. Это попытка перераспределить выигрыш от международной торговли в свою пользу, но не закрыть ее. Закрытие границ, безусловно, снижает конкуренцию и наносит вред потребителям, повышая для них цены. Но еще больше потребителям вредит внутренняя монополизация, поскольку реального закрытия границ, скорее всего, не будет, а вот монополизация уже существует, и с ней необходимо бороться.
Как изменится роль государства? Можно ли ожидать, что усилятся его социальные функции?
Николай Кульбака: Когда кризис закончится, а эпидемия отступит, в большинстве стран будет проведена ревизия социального блока. Будет проанализирована эффективность медицины и образования, социальных служб и пенсионного обеспечения. Скорее всего, усиление социальных функций произойдет не во всех государствах, но везде пройдут реформы, меняющие модели управления социальной сферой. Идеальной модели такого управления не существует. Каждая страна будет делать свои выводы. Кто-то будет увеличивать расходы на медицину, кто-то, возможно, их даже сократит. В конце концов, в каждом государстве есть свои политики, свои избиратели и именно им решать, как реформировать их государство.
Есть ли шанс, что хотя бы теперь Россия попытается перейти от сырьевого развития к технологическому?
Николай Кульбака: Безусловно, в ближайшее время трудно ожидать роста спроса на нефть. Кроме того, новые технологии приводят к снижению затрат на добычу сланцевой нефти, тогда как в России большинство новых месторождений сосредоточено на Арктическом шельфе, где добывать нефть очень дорого. Так что поток денег от нефти и газа едва ли восстановится в среднесрочной перспективе. Значит, России стоит искать новые источники развития. И шансы на это есть. У нас образованное население. По уровню индекса человеческого развития (ИЧР) мы относимся к группе с очень высоким ИЧР. У нас сильные программисты и математики, у нас сильная физическая и химическая школа. Наши школьники успешно участвуют в международных олимпиадах. Но чтобы этот потенциал реализовать, необходимо, чтобы в науку и образование пришли не только государственные, но и частные деньги. Чтобы ученым было выгодно оставаться в России, а предпринимателям было интересно внедрять инновации. Нужна экономическая свобода и разумные законы, понятное стимулирующее налоговое законодательство и защита от произвола чиновников. И главное, надо, чтобы люди во власти понимали, что экспорт наукоемкой продукции в долгосрочном периоде намного выгоднее стране, чем экспорт нефти или танков, что будущее - за экспортом знаний, а не за экспортом ресурсов.
Николай Кульбака - доцент кафедры политических и общественных коммуникаций Института общественных наук РАНХиГС при президенте РФ, кандидат экономических наук, член International Society for Ecological Economics. Автор книг и статей по региональной экономике, экономической истории, транспортной логистике и истории транспорта.
Публикация материала осуществлена в рамках проекта "Адаптация"
"Адаптация. Думаем о том, что потом" - общероссийский журналистский проект эпохи карантина. Организатор - Союз журналистов России по инициативе Санкт-Петербургского отделения Союза журналистов России, соорганизаторы - "Российская газета" и газета "Санкт-Петербургские ведомости". Координатор - Дмитрий Шерих, председатель Санкт-Петербургского отделения Союза журналистов России ds@jourspb.ru.
Формат публикаций - интервью, круглые столы, конференции.
Каждая из публикаций может быть свободно перепечатана другими участниками проекта, благодаря чему к мнениям, теориям, прогнозам и советам экспертов из разных регионов смогут прислушаться читатели, слушатели и зрители всей России.
Принять участие в проекте может любое зарегистрированное российское СМИ, которое придерживается принципов ответственной журналистики.
Участие в проекте носит заявительный характер. Сообщить о своем участии СМИ может координатору проекта.
Каждый участник проекта самостоятельно выбирает экспертов и публикует в своем СМИ не менее двух собственных материалов по теме проекта. Все материалы проекта публикуются под рубрикой "Адаптация". Участники проекта берут на себя урегулирование вопросов авторских и иных прав на опубликованные ими тексты и предоставляют другим участникам проекта право перепечатки своих текстов с обязательным указанием автора и СМИ, впервые его опубликовавшего.
Материалы проекта "Адаптация" будут доступны по ссылке.