Как изменится система образования на юге России после пандемии

После пандемии коронавируса образование уже точно не будет прежним. Если дети все равно вернутся за парты, то высшая школа изменится до неузнаваемости. Как глобальная цифровизация повлияет на "вышку", где самое слабое звено российской школы и на чем будут зарабатывать провинциальные вузы будущего? Об этом в интервью "РГ" рассказал заместитель председателя Совета ректоров Ростовской области, президент Южно-Российской ассоциации бизнес-образования, профессор Имран Акперов.

Имран Гурруевич, как при пандемии будут проходить выпускные экзамены в школах и вступительные экзамены в вузах в этом году?

Имран Акперов: Ситуация под контролем, и Рособрнадзор уже дал исчерпывающие пояснения на этот счет. Для получения аттестата ОГЭ и ЕГЭ в этом году сдавать экзамены не нужно было - документы выдают на основе итоговых годовых оценок.

Те, кому ЕГЭ необходим для поступления в вуз, смогут сдать его в соответствии с расписанием. Конечно, сложностей сейчас гораздо больше, чем обычно. Но катастрофы точно не случилось. Перенос ЕГЭ на месяц - это даже лучше для выпускников, есть возможность тщательнее подготовиться. В вузах тоже освоились с новым форматом приемной кампании и вступительных экзаменов. Я общаюсь с десятками коллег-ректоров во всей стране - перенос сроков ни для кого не критичен.

Вузы перешли на удаленку. Как вам новый формат чтения лекций через мобильные приложения и прочие технические новинки? Многие преподаватели воспринимают их крайне негативно.

Имран Акперов: Открытость данных внесет коррективы в работу вузов, и в целом это прекрасные изменения. Но я понимаю, почему некоторым это не по нраву. Во-первых, придется выйти из зоны привычного комфорта и осваивать новые технологии. А еще по "цифровым следам" можно будет легко проследить степень готовности преподавателей к занятиям, уровень их вовлеченности в процесс обучения и так далее. Думаю, многие университеты внезапно для себя обнаружат неэффективность некоторых сотрудников и начнут избавляться от них. И это полезный "оздоровительный" процесс.

Я оставляю за скобками все очевидные преимущества дистанционного образования: экономию времени, возможность оперативно переключаться с больших групп на малые, организацию конференций и семинаров в любом удобном формате и так далее. Естественно, мы полностью не уйдем в онлайн. Но так называемое смешанное обучение, blended learning, которое в последние десятилетия набирало популярность в лучших образовательных учреждениях мира, теперь волей-неволей пришло во все даже самые маленькие провинциальные вузы России. Конечно, новые технологии - не панацея, но они точно повысят эффективность вузовского образования. Как говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло.

А как насчет технической подготовки преподавателей? В образовательных учреждениях в сельской местности и маленьких городках технологиями владеют далеко не все.

Имран Акперов: Да, это проблема. К сожалению, в госпрограммах цифровизации российской школы был упущен важный компонент, а именно - технологическая и "ментальная" переподготовка учителей. Ведь цифровизация - это не просто купить компьютеры в школу и отчитаться начальнику в Москве о потраченных средствах. Это стратегия, осмысление, понимание логики образования в XXI веке.

Я часто задаю вопрос учителям: где их ученики проводят большую часть времени? Нет, не дома, а в интернете. А у нас около 80 процентов школьных учителей не готовы к переходу на простейшие цифровые технологии. В сельской местности у многих даже нет современных смартфонов, что уже говорить о владении стриминговыми программами типа Zoom, автоматическими переводчиками с иностранного языка или, скажем, сервисами для создания онлайн-презентаций. Давайте вместо дорогостоящих, часто ненужных компьютеров купим учителям современные рабочие смартфоны и научим ими эффективно пользоваться. Толку будет гораздо больше.

Полгода назад я как член городского Общественного совета убедил коллег из управления образования Ростова-на-Дону начать подготовку директоров школ к цифровой трансформации. Мы набрали 26 директоров, разработали для них специальную методическую программу и начали активно работать. Сейчас мы встречаемся онлайн каждый вечер. Но пока это частная инициатива. Надеюсь, что ее экстраполируют на всю область, а потом и на другие регионы. Потому что без этого мы не сможем построить современную школу.

Маленькие провинциальные вузы могут потерять привлекательность. Если у меня есть возможность прослушать лекции московского или западного преподавателя, какой смысл поступать в вуз родного города? Не приведет ли технологический сдвиг к упадку регионального образования?

Имран Акперов: С одной стороны, такая угроза есть. Но многое зависит от самих вузов. Ведь и регионы получают новые возможности. Например, раньше мы не могли нанимать и привозить педагогов из Москвы - получается дорого, а онлайн-система позволяет "покупать" их дозированно, в зависимости от потребности. Это фантастически расширяет возможности для создания новых программ, курсов или даже новых факультетов. А еще региональные вузы, например, крепче привязаны к местной экономике и социальной повестке, они гораздо дешевле раскрученных брендов при сопоставимом качестве образования.

Так что не все так плохо. Но обязательно нужна честная конкуренция. Если власти будут оказывать протекцию избранным вузам (где эффективность расходования средств, кстати, нередко под вопросом), то проиграют не только остальные вузы, но и вся система профессионального образования. Студенты будут идти туда, где структура больше. И "государственное" образование у нас считается вроде как более надежным. Это тупиковый путь. А сегодня, по моему мнению, мы идем этим путем семимильными шагами. Государство продолжает помогать огромным, неповоротливым вузам и закрывает глаза на перспективы, которые открывают нам небольшие "частники".

Вы считаете, нужно больше внимания уделять частным вузам?

Имран Акперов: Безусловно. Я скажу банальность, но ведь частные вузы быстрее и эффективнее реагирует на запросы экономики и решают прикладные задачи. Появление Кремниевой долины, мировой столицы ИT-индустрии, стало возможно только благодаря частному Стэнфордскому университету. Мне импонирует их свободная модель образования, когда профессора имеют бюджеты на развитие проектов подопечных студентов, могут инвестировать реальные деньги в исследования и в проекты, максимально вовлекая студентов в процесс инноваций, создавая вместе с ними эту среду.

Студенты попадают в уникальные условия, учатся решать глобальные прикладные задачи. И из этого рождаются потом лучшие исследовательские программы мира и уникальные бизнес-проекты.

Наша модель, когда вузы раздувают факультеты и учебные программы, только чтобы получить на них больше денег из бюджета, - это архаика. Мы не раз предлагали властям создать на базе частных вузов некие экспериментальные "песочницы", которые были бы освобождены от излишней бюрократии. Там за два-три года могли бы появиться интересные проекты. При этом мы можем в чем-то идти по проторенной дорожке и брать за основу лучшие мировые практики. Но пока чиновники энтузиазма не проявили. Никто не берет на себя ответственность, все боятся инициативы без отмашки сверху. А это губительная среда для образования и инноваций.