Какие потери несет Европа из-за глобального кризиса
О том, сможет ли Старый Свет преодолеть последствия катастрофы и какие пути ведут к спасению, наш корреспондент попросил рассказать известного чешского политика Яна Младека. Он в свое время работал заместителем министра финансов республики, возглавлял министерство сельского хозяйства, был министром промышленности и торговли. Сейчас - директор Института прикладной экономики.
Скажите, пан Младек, вам не кажется странным, что с момента появления официальной информации о коронавирусе прошло уже полгода, а мир все еще в растерянности: что это за напасть и как с ней бороться?
Ян Младек: Я вам расскажу историю, которая очень показательна в связи с вашим вопросом. В годы Второй мировой войны один из американских журналов опубликовал статью некоего автора, который довольно точно описал подробности создания ядерного оружия, то есть фактически раскрыл тайны совершенно секретного Манхэттенского проекта. Спецслужбы схватились за голову. Что делать? Как произошла утечка? Однако, когда автора арестовали, то очень скоро выяснилось, что он ничего не знает, а все написанное - это плод его фантазии. Сначала хотели изъять тираж этого журнала и уничтожить его. Но поразмыслив, поняли, что именно это и привлечет внимание к секретной теме. Уже тогда ядерным проектом интересовались разведки многих стран. Один умный человек предложил следующее: давайте пригласим десяток авторов, работающих в жанре сайенс-фикшн, закажем им множество статей с разными сумасшедшими идеями. И таким образом дезавуируем ту публикацию.
Вот такой умный ход придумали тогда американцы. К чему я это рассказал? Сегодня истину скрыть гораздо легче, потому что есть интернет, куда вбрасывается миллион разных историй. И даже если не вы это делаете, желающих и без вас всегда достаточно. Где-то там скрывается и правда, но попробуй ее найти в этом океане слухов, домыслов, прямой лжи, полуправды, мифов, "экспертных оценок"… Такую операцию даже и не надо оплачивать, ты только толкни с горки снежок, дальше он покатится сам, превращаясь в большой ком.
Согласен. В этом мире, где каждый мнит себя "экспертом", очень легко похоронить истину. И все же, если вы не возражаете, давайте продолжим тему. Кому вся эта история на руку?
Ян Младек: Когда в середине "нулевых" я был министром сельского хозяйства, то началась эпидемия птичьего гриппа. Для меня это стало большой головной болью: что делать? Паника поднялась нешуточная: сегодня грипп у птиц, а завтра он перейдет на человека. Значит, надо, пока не поздно, истребить всю птицу, в том числе кур, уток, индеек…
Началась эта зараза, якобы, в восточной части Турции, потом перешла на запад, накрыла Болгарию, пошла вверх по Дунаю. И вдруг сразу перепрыгнула на север Германии, очаг обнаружили на острове Рюген в Балтийском море. Тут я задумался: что-то здесь не так.
Мне позвонил премьер-министр: "Вам надо договориться с министром обороны, подключить армию, пусть солдаты собирают повсюду мертвых птиц и хоронят их. Госпожа Меркель такой приказ бундесверу уже отдала. А если немцы это делают, то и нам пора".
Из одного из чешских регионов тоже поступила информация, там увидели погибших лебедей. Я тут же отправился туда. Областной ветеринар мне подтвердил: у павших птиц обнаружен вирус птичьего гриппа. Неприятно. Но меня и там не покидало ощущение: что-то во всем этом есть подозрительное. Я спросил: "А в прошлом году находили здесь мертвых лебедей"? - "Да. Но тогда никто в них не рылся". - "А раньше"? - "И раньше тоже бывало такое". Оказалось, что мы уже давно жили с вирусом птичьего гриппа, только не знали про это.
Проанализировав всю картину, я пришел к выводу, что есть определенные силы, которые намеренно разжигают страсти. Мы в массовом порядке убивали и сжигали птиц на фермах, тратили огромные деньги на закупку лекарств. А они искусственно создавали панику и наживались на этом.
Кто эти "они"?
Ян Младек: Хороший вопрос. Точно известно одно: крупные фармацевтические фирмы заработали тогда очень большие деньги.
И что вы предприняли? Запретили массовый забой птиц?
Ян Младек: Полностью я не мог его остановить, мы должны были соблюдать установленные правила, единые для стран ЕС. Но старался сделать так, чтобы излишний энтузиазм в этом деле никто не проявлял. Например, я позавтракал перед камерами с главой объединения чешских фермеров Яном Велебой, и мы с ним демонстративно заказали цыпленка. Чтобы показать населению: не надо бояться.
И надо сказать, это помогло. Спрос на птицу в Чехии не упал, а вот в Италии панику сдержать не удалось, там население просто перестало покупать цыплят. Их фермеры потерпели огромные убытки.
Потом был свиной грипп. И тоже все примерно повторилось.
Некоторые люди из фармацевтических фирм - хуже торговцев оружием. Последние не скрывают своего бизнеса, а вот "некоторые" представители фармацевтики маскируются под "благопристойных монахов"...
Интересная версия. Но я хочу вам напомнить о тех несчастных, которые уже умерли от коронавируса, и о тех, кто сегодня находится в реанимациях. Их ведь многие тысячи.
Ян Младек: Я же не говорю, что проблема с вирусом не существует, что вся она кем-то выдумана. Но остается слишком много вопросов. Например, такой: сколько реальных жертв у Covid-19? Никто этого не знает. Потому что в разных странах считают по-разному.
Два года назад в ходе эпидемии гриппа в Чехии погибли полторы тысячи человек. То есть в пять раз больше, чем умерло сейчас. И никакой паники не было.
Или давайте вспомним тот ажиотаж, который в начале эпидемии был поднят вокруг аппаратов ИВЛ. А теперь выясняется, что они вовсе не являются панацеей, и, более того, сами врачи признают, что именно эти аппараты в ряде случаев стали причиной осложнения болезни. Но кто-то же на этом нажился.
Есть и еще один аспект, о котором не упоминают "эксперты". Возможно, вся эта заваруха выгодна тем силам, которые хотели бы списать под нее последствия кризиса 2009 года.
Но разве эти последствия все еще актуальны?
Ян Младек: Да, формально тему, кажется, давно закрыли, но многие проблемы ушли "под ковер". Вспомните, куда госпожа Меркель хочет направить большую часть денег, предназначенных на восстановление экономики?
Насколько я знаю, из 750 миллиардов евро 300 она намерена выделить Италии и Испании.
Ян Младек: Верно. Но, якобы, спасая итальянскую экономику, она, по сути, поддерживает тот самый мыльный пузырь, который тогда привел к коллапсу, кредитует предприятия, которые уже никогда не вернут деньги. Однако пузырь неминуемо должен когда-то лопнуть.
Италия для Евросоюза - это большая головная боль. В принципе немцам интересен только север: Милан, Турин… Вся остальная часть "сапожка" не интересна. Но Италию придется спасать. Это все-таки страна-основатель Евросоюза. И если она рухнет, то посыплется и весь ЕС.
Я думаю, немцы испытывают по отношению к Италии смешанные чувства. По этому поводу хочу напомнить одну американскую шутку: "Смешанное чувство - это когда ваша теща падает на вашем новом "Ягуаре" со скалы в море".
Испанские проблемы другие. Но тоже очень болезненные.
Возвращаясь к вашей шутке, что имеют в виду немцы, испытывая непростое отношение к своим партнерам по ЕС?
Ян Младек: Там многие люди гадают: выгоден или невыгоден Евросоюз для Германии? Да, он выгоден немецким фирмам, поскольку они заинтересованы в таком большом рынке. Но из этого вовсе не следует, что он хорош для немецких налогоплательщиков. Сегодня Германия спонсирует Мадрид и Рим. Это нормально до тех пор, пока есть еврозона. А если она развалится…
А она может развалиться?
Ян Младек: Ничего исключать нельзя. Общая валюта - это политико-экономический проект. Не технический. Но проблема заключается в том, что жители разных европейских стран все меньше и меньше согласны с идеей единого государства.
Странно, мне казалось, что, напротив, все больше и больше… Ведь есть много важных аргументов в пользу такого объединения. Что же происходит?
Ян Младек: Одно из объяснений следующее. Его озвучил на конференции в Польше председатель Итальянского сената. Время в разных сферах течет по-разному. В экономике - быстро. В финансовых вопросах еще быстрее. В политических - медленнее. Да, говорил этот политик, нам всем необходима интеграция, но, к примеру, итальянцам, чтобы они свыклись с идеей общего дома, потребуется еще 50 лет.
Какие главные проблемы для Евросоюза выявил этот кризис? Наверное, ответ очевиден: разобщенность всех государств? Каждая страна, как выяснилось, выживала сама по себе…
Ян Младек: Каждый за себя - да. И Еврокомиссия проявляла мало инициативы - тоже да. В Брюсселе ссылаются на дефицит компетенции в области здравоохранения. Однако, мы знаем, что как раз в подобные критические моменты лидеры берут на себя ответственность за принятие решений. Возможно, проблема как раз в отборе этих лиц, представляющих государства в руководящем органе ЕС.
Мне тоже показалось, что во главе Содружества порой оказываются люди не то, чтобы малокомпетентные, но серые, явно без харизмы и без лидерских качеств.
Ян Младек: Я бы не стал называть Урсулу фон дер Ляйен, которая сейчас возглавляет Еврокомиссию, серой мышью, но и политическим вождем ее тоже считать нельзя. Она - результат компромисса, дитя европейской бюрократии.
Европа устроена так, что лидеры нужны только в периоды чрезвычайных ситуаций, в другое время все работает как бы само собой, по давно заведенному порядку.
Как вы думаете: ЕС станет сильнее или слабее после пандемии? Или поставим вопрос по-другому: способны ли сегодняшние политики извлекать уроки из кризисов?
Ян Младек: По-моему, нельзя говорить, что "станет сильнее". Вернее называть вещи своими именами: или он станет слабее, пройдя через тяжелые испытания, или даже дело может обернуться потерей некоторых членов. Хотя сам союз, конечно, останется.
Тогда самое время спросить вас про Великобританию. Что происходит с процессом ее выхода из "семьи"? Он продолжается или, в связи с пандемией, приостановлен?
Ян Младек: Там произошло вот что. Люди, ответственные за переговоры, включая премьера Бориса Джонсона, заболели. Два месяца дело стояло на месте. Единственное, о чем они объявили - это, что существующий формат развода их не устраивает. Сейчас известно только одно: до конца года практически все взаимоотношения с ЕС остаются в силе. Также вполне возможно, что такой "временный переходный период" может затянуться надолго. Хотя это и не на пользу британскому премьеру, который обещал решить вопрос быстро.
Что касается Брюсселя, то там больше всего озабочены тем, чтобы пример Британии не оказался заразительным для других. Им важно сейчас продемонстрировать всем членам Содружества следующее: британцы в случае ухода получат много проблем, а мы только выиграем. Хотя, на самом деле, это далеко не так. Например, для экономики Чехии Brexit означает серьезные последствия.
Изменит ли кризис отношение Евросоюза к миграционной политике? Какова вероятность того, что Старый Свет обнесет себя забором, препятствующим появлению нежелательных гостей?
Ян Младек: Такой забор уже строится. Но только политическая элита лицемерит, не хочет вслух признавать это. И многие государства по отдельности тоже стараются решить эту проблему. Например, Венгрия. Или Дания. Вы знаете о том, что Дания еще три года назад обнесла себя ограждением? Правда, власти объяснили это желанием защитить страну от чумы, поражающей диких кабанов.
Европа устроена так, что наши либералы хотят выглядеть хорошими и пушистыми, и в то же самое время опасаются прихода новых мигрантов, прекрасно сознавая, чем это грозит.
Если говорить о перспективах восстановления экономики, социальной инфраструктуры, транспорта, то вы оптимист или пессимист?
Ян Младек: У нас многое будет зависеть от того, когда и как откроется Шенген, то есть вернется возможность для свободного перемещения и товаров, и граждан.
Меркель, обещая направить 30 процентов всей финансовой помощи в Италию и Испанию, тем самым косвенно указала, где самые больные места. Но это также может стать общей проблемой, поскольку другие страны, например, дисциплинированная Чехия выразят недовольство таким несправедливым распределением средств.
В принципе я оптимист. Не вижу причин, которые помешали бы все восстановить. У нас есть свой опыт, я имею в виду период с 1918 по 1920 годы, когда была создана Чехословакия, а на Европу напал вирус "испанского гриппа". Тогда все было гораздо хуже. Но мы справились, начался быстрый рост экономики, продолжавшийся до кризиса 1929 года.
Технические проблемы, например, восстановление партнерских связей, решить довольно легко. Гораздо сложнее вернуть спрос. Люди пребывают в состоянии страха. Они боятся делать какие-то дорогие покупки, будут избегать путешествий, лечения на курортах. Зато станут копить деньги на "черный день" - это уже видно по депозитам на счетах наших банков. Значительно сузились возможности тратить: нет футбольных матчей, фестивалей, концертов, экскурсий, сократилось число желающих ходить в ресторан. Вот эти последствия кризиса, которые в головах у людей, могут как раз очень сильно затормозить процесс восстановления экономики.
Быстро не будет. Даже если все закрытое откроется, люди не побегут сразу тратить свои деньги, должно пройти время, чтобы прошел страх.
Ангела Меркель, как известно, заявила о своем уходе с поста канцлера в следующем году. И что будет с Германией после этого?
Ян Младек: Трудно сказать. Она назвала свою возможную преемницу, которая провалила все что можно. В политике самое главное - прийти вовремя. Не раньше и не позже, а в правильное время. Сейчас все другие претенденты на должность канцлера боятся высовываться, чтобы не получить по голове. И кроме того, трудная обстановка, никто не знает, долго будет происходить падение, каким глубоким оно окажется, к каким последствиям оно приведет.
Сейчас все стоит на месте. Не выплачиваются ипотечные кредиты. Банкротства запрещены. Суды мало работают. Но рано или поздно все придет в движение - и тогда многое станет ясно.