В челябинских школах появятся эксперты по разрешению конфликтов

К предшественникам школьной медиации относят существующие в школах конфликтные комиссии по урегулированию споров, но квалификация их сотрудников не позволяет разобраться во всех случаях.

- Сегодня среди учеников нет социального однообразия, какое было в советский период, - комментирует министр образования и науки Челябинской области Александр Кузнецов. - Опыта штатного психолога порой недостаточно, и не потому, что он плохой специалист, попросту невозможно объять необъятное, нужна помощь профессионального медиатора.

Кроме того, родители испытывают определенное недоверие к школе и школьной администрации.

- Считают, что обращение в конфликтную комиссию выглядит как кляузничество, за которым могут последовать репрессии в отношении ребенка, - поясняет начальник отдела по обеспечению деятельности межведомственной комиссии по делам несовершеннолетних при правительстве Челябинской области Татьяна Филимонова. - Вместо этого идут в правоохранительные органы и в суд. При том что сами дети уже помирились и забыли о ссоре.

В поддержке третьей стороны нуждаются и школы. По словам уполномоченного по правам ребенка в Челябинской области Евгении Майоровой, в аппарат омбудсмена ежемесячно поступают обращения, связанные с конфликтами в школе. Некоторые заканчиваются тем, что ученик переходит в параллельный класс или семья принимает решение перевести ребенка в другую школу.

- Наша задача - научить детей понимать и принимать себя, мнение и позицию другой стороны, научиться договариваться и находить конструктивные решения, - считает Евгения Майорова.

Процедура медиации не предполагает постановку диагноза или навешивание ярлыков, подчеркивают эксперты. Медиатор ведет диалог с ребенком с позиции сотрудничества.

- В работе с медиатором дети открываются с новой стороны даже для родителей, - говорит президент ассоциации "Лига медиаторов Южного Урала" Наталья Коркина. - Иногда именно на медиации у ребенка впервые спрашивают о его мнении, чувствах и учитывают их при выработке вариантов выхода из конфликта. Дети начинают чувствовать себя в безопасности и проявляют готовность ответственно участвовать в процессе.

- Согласно статистике, 93 процента правонарушений совершают несовершеннолетние. Как правило, это дети из неполных семей, где один из родителей либо умер, либо ушел со скандалом, - комментирует судья Калининского районного суда г. Челябинска в отставке Елена Гартвик. - В суде я всегда разъясняла сторонам, что для их ребенка очень важно, как они поведут себя при разводе.

Елена Гартвик подчеркивает: любой семейный спор - это всегда конфликт, где суд по большому счету бессилен, поскольку не работает с эмоциями сторон.

- По семейным делам исполняется лишь три процента судебных решений. У медиативных этот показатель 97, - продолжает Елена Гартвик. - Был случай, когда суд решил передать ребенка от отца к матери. Пристав приходит, а пятилетний малыш хватается за отца и не отпускает. Уже и психиатрические экспертизы назначали участникам процесса, и омбудсменов привлекали - ничего не помогало. Решение есть, но оно неисполнимо.

Профессиональные медиаторы объясняют такую разницу в цифрах узостью и категоричностью мышления при повышенной эмоциональности участников процесса.

- Медиация - процедура, позволяющая убрать эмоциональный фон, в результате стороны начинают видеть различные варианты разрешения конфликта, - считает медиатор-тренер Евгений Киселев. - Сам медиатор ничего не придумывает, он помогает извлечь решения, которые уже есть у сторон, просто они их не видели из-за того, что слишком переживают.

Бывает и так, что до похода к медиатору спорящим необходима помощь психолога.

- Иногда человеку требуется прожить или проработать эмоциональное состояние, - рассказывает Наталья Коркина. - Вот пример: в рамках одного уголовного дела поступил запрос на проведение переговоров по сумме требований, заявленных в гражданском иске родителями, потерявшими недавно в ДТП сына. На тот момент их состояние было настолько тяжелым, что о встрече с медиатором даже речь не шла. Люди нуждались в психологической поддержке. Но прошло время, уголовное дело вместе с гражданским иском "ходило" по судебным инстанциям, и наконец его направили на новое рассмотрение в суд первой инстанции. Так стороны повторно оказались на медиативных переговорах. С момента нашей первой встречи прошел год. Родители смогли пережить свое горе, поработать со специалистами и, ко всему прочему, устать от судебных тяжб… Я отметила перемены в их состоянии. Мы провели медиацию, и стороны пришли к соглашению.

- Я убеждена: в брачно-семейных конфликтах медиация обязательна, только после нее можно идти в суд. Именно так происходит в развитых странах, - отмечает Елена Гартвик. - То же самое касается споров из-за детей. Волевое решение суда - всегда травма для ребенка.

Стороны готовы договариваться

С окончанием режима самоизоляции эксперты прогнозируют всплеск обращений как в суды, так и к медиаторам, особенно по трудовым и договорным вопросам.

- Зачастую медиаторы решают комплексную задачу: развод и отношения с детьми переплетаются с разделом имущества, где к совместно нажитому может относиться и бизнес, и дом, находящийся в залоге у банка, и кредитные обязательства. Медиация в таких случаях - эффективный способ, помогающий урегулировать целый клубок конфликтов, - считает Наталья Коркина.

Медиативный подход хорошо работает и при расследовании преступлений небольшой или средней тяжести, когда есть возможность закрыть дело за примирением сторон.

- Несмотря на то что по таким делам стороны готовы договариваться (виновник не хочет получить судимость, пострадавший желает, чтобы ему компенсировали ущерб), самостоятельно найти решение, которое бы всех устраивало, им сложно, - продолжает Наталья Коркина. - На медиативной встрече мы часто слышим от подсудимого: я хотел помириться раньше, просил у следователя телефон, но мне не дали, приходил в больницу - разговаривать не стали… Потерпевший, в свою очередь, утверждает обратное… И это неудивительно, человек в состоянии конфликта интерпретирует действия другого в негативном свете. Иногда примирителями могут выступать адвокаты, но есть сложность: даже если сам адвокат выступает нейтральным посредником, вторая сторона конфликта все равно ждет от него подвоха, поскольку считает, что он защищает интересы оппонента.

На Южном Урале уполномоченные по правам человека и по правам ребенка намерены организовать совместную работу с поступающими к ним заявлениями.

- В этом году аппаратам омбудсменов выделят субсидию на развитие семейной медиации, - рассказала уполномоченный по правам человека Челябинской области Юлия Сударенко. - В случаях, когда мы поймем, что проблему заявителя можно решить путем привлечения профессиональных медиаторов, мы обязательно направим к ним стороны.

Семьи, которым необходима помощь медиатора, проконсультируют бесплатно. Для этого необходимо обратиться к уполномоченному с заявлением.

В Курганской области службы медиации созданы в каждой школе. О том, что конфликты среди подростков возникают довольно часто, говорит статистика правонарушений, а также опросы старшеклассников. По данным анкетирования, в учебных заведениях наиболее распространены конфликты с друзьями и одноклассниками (57 и 48 процентов соответственно), далее следуют ссоры с родителями (32) и педагогами (12 процентов). При этом школы, с одной стороны, не стремятся афишировать такие эксцессы, чтобы не портить показатели и "жизнь ребенку", а с другой - не имеют иного рычага воздействия, кроме административного, как правило, неэффективного. Концепция медиации основана на нескольких положениях: конфликт должен быть разрешен его непосредственными участниками. И если стороны приняли на себя ответственность за решение, то наверняка его выполнят и больше не попадут в подобную ситуацию. Ведущими примирительной встречи (медиаторами) выступают подростки, прошедшие обучение. При этом школьная служба примирения придерживается принципов добровольности, конфиденциальности, нейтральности и активного участия сторон.