Поделиться
Музей имени Даля - то место, где найдется практически все, как-либо связанное с русской литературой, богатству коллекции музея удивляешься всякий раз, приходя сюда на выставки. Особенно в том, что касается Чехова: ведь один из отделов-филиалов ГЛМ - Дом-музей Чехова на Садово-Кудринской - среди немногих московских адресов писателя, сохранивших свои стены. Как и флигель дома Ферганга на Малой Дмитровке - вот вид дома на картоне работы сестры Марии Павловны конца 1880-х, когда там жил Чехов. Здесь же рукой брата Чехова Николая на полях письма аккуратно вырисованные интерьеры квартиры на Кудринке.
Особняка в Малом Головином переулке уже нет, зато сохранилась висевшая там на двери чугунная табличка "Доктор А. П. Чехов", заказанная доктором по окончании университета - иснятая после смерти пациентки.
"Дорогой многоуважаемый…" - нет, не шкаф, а стол. Подлинный, чеховский, угловатый, черный, в "красном" углу главного зала выставки. В 70-80-х годах позапрошлого века он стоял в квартирах на Якиманке и Садово-Кудринской. Этим столом и другой мебелью с братьями Чеховыми расплатилась за тексты и рисунки владелица журнала "Будильник" (тут же обложки "Будильника", "Осколков", "Сверчка", в том числе авторства брата Чехова Николая).
Создатели экспозиции старались делать акцент на предметах, которые сами бы за себя говорили: посетитель на выставках сейчас одиночный, по предварительной записи. У педантичного Чехова стол не был загроможден ненужным, и сейчас здесь все только для работы - чернильный прибор, подаренный пациентами, нож слоновой кости для разрезания бумаги, папка-бювар для бумаг и корреспонденции. Все подлинное.
В другой части зала, воссоздающего пространство чеховских московских квартир, условное и буквальное - все не относящееся к работе: полотна Левитана, Коровина, Петра Верещагина ("Вид из окна" - на Москву 1883 года), пианино фирмы Knabe & Thal, популярной в те годы. Впрочем, Чехов и работать любил под музыку, звучавшую где-то в доме и звучащую сейчас на выставке - Шопена, Глинку, Чайковского, Шуберта. Среди знакомых его были Рубинштейн, Чайковский и Сарасате: скрипач в 1880-м выступал в Москве, Чехов оказал ему какую-то медицинскую услугу - и вот портрет музыканта с надписью "Другу моему доктору Антонио Чехонте".
- А тут мы решили похулиганить и приблизить Чехова к современности, - говорит куратор выставки, заведующий Домом-музеем Чехова на Садово-Кудринской Эрнест Орлов. - Вот какие чеховские афоризмы вы с ходу вспомните?
Вспомнить удалось, попав в отгороженную занавеской комнатку. "Русский человек любит вспоминать, но не любит жить", - напомнила надпись на стене цитату из "Степи". "Умный любит учиться, а дурак - учить". "Краткость - сестра таланта" - это, оказывается, из письма брату Александру.
Тот, кто пришел на выставку еще и ради самообразования, найдет здесь множество напоминаний о Чехове в самых неожиданных предметах. Выкрашенные желтым, как лопахинские, ботинки. Зеленый пояс Наташи из "Трех сестер". Вонючая сигара Яши. Или самые настоящие, ароматные стружки - на таких же под верстаком спала собачка. Не вспомните, как ее звали?
Дмитрий Бак, директор Литературного музея:
- Антон Павлович не родился в Москве, как Пушкин, Лермонтов или Достоевский, он оказался в первопрестольной столице на пороге своей творческой биографии. Именно в Москве произошло чудо: юный студент-медик почти внезапно почувствовал себя литератором, сначала автором коротких смешных историй, а очень скоро - крупным писателем, от которого много ждут. Выставка "Чеховская Москва" - первое событие на пути к 100-летнему юбилею ГМИРЛИ имени В.И. Даля. Ведь именно с "Московского музея имени Чехова", созданного осенью 1921 года, началась история нашего музея.
Из письма Антона Чехова к его знакомой, Наталье Янковской, 1898 г.:
"Москва скучна, особенно на первых порах; и вновь поселившимся кажется она суровой и нелюдимой. Жизнь в ней дорога, хороших квартир нет и проч. и проч., но Москва тем хороша, что в год-два к ней можно привыкнуть и кто пожил в ней 5-10 лет, тот уже считает ее своим родным городом… Она все-таки культурный город, и ничто европейское ей не чуждо - есть прекрасный театр, по субботам симфонические собрания, но главное, в Москве нет сплетен; можно прожить в одном доме 20 лет и совершенно не знать своих соседей по лестнице".