На Урале рынок труда начал восстанавливаться после режима ограничений

Заболеваемость коронавирусом в Свердловской области снижается, но вот число безработных пока растет. Заявленных вакансий в два раза меньше, чем свободных рук. Каковы прогнозы развития ситуации на рынке труда и как ее воспринимают специалисты службы занятости, с одной стороны, и работодатели, с другой, "РГ" узнала у руководителя департамента по труду и занятости населения Свердловской области Дмитрия Антонова и президента Уральской торгово-промышленной палаты Андрея Беседина.

С начала пандемии безработица выросла в несколько раз. Можно ли, как в ситуации с коронавирусом, сказать, что сейчас она "вышла на плато"?

Дмитрий Антонов: Аналогия с заболеваемостью, на мой взгляд, неуместна, ведь плато по медицинской терминологии - простое накопление количества, в экономическом плане - неизменность показателей. Следовательно, у нас сейчас экономика стагнирует, но не падает. На 10 августа регистрируемая безработица превысила 110 тысяч человек. Она растет линейно, но темп замедляется. Если в мае число безработных резко увеличилось на 8 тысяч, то затем рост замедлился примерно до 700 человек в день. После 24 июля в некоторых муниципалитетах зафиксирована даже отрицательная динамика. Где-то появляются новые вакансии, а вместе с ними и робкие надежды, что мы прошли опасный поворот.

Еще в марте эксперты предсказывали, что основной вклад в безработицу будут давать города с населением от 100 тысяч человек. Сбылся ли этот прогноз?

Дмитрий Антонов: На 100 процентов. Пострадали прежде всего мегаполисы, ведь главный удар пришелся на сферу услуг, торговлю и т.п. Гораздо меньше кризис коснулся аграрных и периферийных районов, территорий с застойной безработицей. И сейчас мы видим оживление именно в таких муниципалитетах, например в Шале.

Ситуация сложнее, чем казалось: общеэкономический спад, снижение покупательской способности населения и государства как мега-покупателя

Однако уникальность ситуации в том, что нанесено сразу два удара. Первая причина на поверхности - коронавирус и все, что связано с ограничениями, изоляцией. Но на рынок труда ощутимо влияет и падение цен на нефть, и другие события марта-апреля. Обычно в сфере занятости временной лаг, отсчитывая от событий в экономике, составляет 6-8 месяцев. Влияние коронавируса вот-вот начнет сходить на нет, но мы ощутим влияние второго фактора. Так что, на мой взгляд, есть риск дальнейшего увеличения числа безработных.

Андрей Беседин: Мне, напротив, нравится термин "плато" в отношении безработицы. В кризис она взлетела, очень хочется верить, что нынешние показатели не постоянны и начнут снижаться. И, если бы действовал только один фактор, то есть ограничения, которые просто "схлопнули" несколько крупных направлений экономики, было бы проще, ведь понятно, что ситуация выправится. Не сразу, но экономика станет оздоравливаться, и люди, оставшиеся без работы, начнут возвращаться. Однако я согласен: догоняет второй фактор. Не хочу драматизировать, но нужно быть готовыми к новому витку в сентябре.

Андрей Адольфович, а как работодатели реагировали на ситуацию в экономике?

Андрей Беседин: Сценарии у всех примерно одинаковые. Первый месяц никого не сокращаем, надеемся на лучшее. Ждем: что-то изменится, или государство включится, или просто мы еще оптимисты. Второй месяц, апрель, начинаем робко разговаривать с коллективом, мол, если кризис затянется, придется "педали в пол, рычаги на себя" (я же бывший танкист). Первая половина мая - праздники, там не до решений. К середине мая понимаем: все, приехали. Глава компании дает некий вектор - надо уплотняться. Бухгалтеры, финансисты начинают анализировать, кадровики упираются, говорят: мы потеряем коллектив. И это сковывает руководителя еще на месяц-полтора.

Когда пришло понимание, что всех сохранить не удастся?

Андрей Беседин: Где-то к середине июня стало ясно, что все-таки придется резать по живому. Подача уведомлений об увольнениях - это еще месяца два. Если 1 июля мы их направили, в службе занятости люди появятся в сентябре. А дальше и к бизнесменам-супероптимистам придет понимание, что ситуация куда сложнее, чем казалось поначалу: общеэкономический спад, снижение покупательской способности всех слоев населения и, что самое страшное, государства как мега-покупателя. Мы уже видим выпадение доходов бюджета Свердловской области. Соответственно, по всей стране начинают сворачиваться проекты, на которые бизнес рассчитывал.

Еще одна неприятность - потеря экспортных возможностей. Во все времена мы за счет этого неплохо существовали: работали в рублевой зоне, продавали в евро- или долларовой. Сейчас предстоит столкнуться с проблемами импортозамещения в странах, которые считались традиционными потребителями. Например, в Германии уже защищают свои сталелитейные компании, и, возможно, введение ограничительных мер отразится на наших предприятиях - металлургических, машиностроительных и прочих. Это следует учитывать.

Третий момент: пандемия показала достаточно интересные формы занятости - удаленку, фриланс и т.п. Думаю, многие предприятия изменят структуру штатного расписания. И четвертое - руководитель бизнеса всегда будет снижать затраты, увеличивать производительность труда. Если есть возможность выпускать тот же продукт при меньшей численности персонала, работодатели так и будут делать.

Подытожу: с учетом всех этих факторов кривая безработицы пойдет вниз только через какое-то продолжительное время.

У нас в регионе, в отличие от Москвы и Петербурга, работали заводы, строительный сектор. Но, судя по тому, что безработица растет, очевиден перекос в развитии экономики в сторону торговли и услуг?

Дмитрий Антонов: Развитие сферы услуг было государственной идеологией. Если помните, в Стратегии-2020 было заложено снижение доли старопромышленного производства, переход к иным формам экономической активности. Но сейчас мы видим обратную сторону медали: тот же сектор общественного питания очень специфический. Вы видели официантов, работающих по трудовому договору? Их крайне мало. Обычно они получают приличные чаевые. Но сейчас, оставшись без дохода, многие пришли в службу занятости за официальным статусом безработного. Вообще, забота государства о "серозанятых" - беспрецедентный шаг. Причем, заметьте, размер минимального пособия увеличен с 1700 до 5000 рублей, что говорит об изменении подхода власти к вопросу социальных выплат.

Кто в этом году обращается в службу занятости?

Дмитрий Антонов: Как ни удивительно, львиную долю составляют люди, уволившиеся по собственному желанию. В кризис это тяжело, неоправданно рискованно, а значит, либо идут какие-то скрытые сокращения (но они в компетенции Госинспекции труда), либо у людей есть серьезная экономическая причина для ухода. Уведомлений о массовых увольнениях от предприятий мы на конец июля не получали.

Дмитрий Алексеевич, некоторые безработные жалуются на задержки с выплатой пособий. В чем причина? Денег не хватает или центры занятости допускают много ошибок?

Дмитрий Антонов: В каждом случае нужно разбираться индивидуально, что мы, кстати, и делаем. Но хочу напомнить: число безработных выросло в пять раз, а наших сотрудников не стало больше. Много технических ошибок допускают сами люди при подаче заявлений онлайн, а в период самоизоляции это был основной способ приема документов. Заявители нередко вводили неверные данные паспорта, номер банковской карты… Случались и технические сбои. Например, женщина подала заявку 7 апреля, а ее анкета "выпала" в информационной системе только в начале июля. Где ее "прятал" искусственный интеллект, сложно сказать.

Но в итоге заявительница получила деньги?

Дмитрий Антонов: Конечно, ей выплатили все положенное с даты обращения. Никакого умысла "придерживать" пособия у нас нет. Кстати, за один день на их выплату в регионе уходит 46 миллионов рублей. В июле на это потрачено 1,18 миллиарда.

Ограничения постепенно снимаются, в Екатеринбурге даже открылись торговые центры. Насколько уместен сейчас умеренный оптимизм?

Андрей Беседин: ТПП обладает уникальным инструментом для измерения самочувствия бизнеса. Раньше мы рассматривали в год в среднем 37 заявлений о фиксации обстоятельств непреодолимой силы, форс-мажора. С начала пандемии их число перевалило за три тысячи, причем две трети касаются взаимоотношений арендаторов с арендодателем. 90 процентов из них - торговые центры. ТЦ открылись, но заработали не все их арендаторы. Увы, очевидно, что многие не восстановятся.

Надеюсь, когда ограничения снимут полностью, заработает общепит, сфера гостеприимства. Это не значит, что не нужно предпринимать мощнейших усилий, чтобы хотя бы удержаться на плато. Многие уральские компании стараются изо всех сил, заходят на новые рынки - не только географические, но и продуктовые.

Дмитрий Антонов: У службы занятости тоже есть свои инструменты. Пока справляемся.