В этот храм, вот уже 40 лет закрытый для всех, кроме сотрудников музея, входишь через массивные деревянные двери. Под ногами пол из широких досок, по словам сопровождающего нас директора учебно-методического центра Музея-заповедника "Кижи" Александра Любимцева - исторический, разобранный в 1980-х, когда сюда, спасая храм, ставили каркас. Стены - крепкие бревна ("300 лет в стенах и срублены были уже столетними", - говорит Любимцев).
- Тут все поехало уже в XVIII веке. Начали проседать полы, балки пошли из гнезд, стены накренились...
300 лет назад мастера не изучали сопромат и не делали чертежей - поэтического чувства у них было явно больше, чем опыта. Храму, поставленному на фундаменте из валунов, даже не скрепленных раствором (так принято было на деревянных церквах), не помогали многочисленные ремонты, капитальные и косметические. Но уже в наши дни помогли мастерство и скрупулезность российских реставраторов.
...Еще до начала переборки венцов стало ясно, что состояние многих элементов сруба катастрофическое, надо бороться за каждое бревно. Делать это под открытым дождливым карельским небом было сложно - и дирекция музея добилось постройки настоящего завода для реставрации.
Его сборочный цех способен принять в себя большой дом - вроде дома крестьянина Серых, стоящего сейчас за спиной Андрея Ковальчука, директора "Плотницкого центра" Кижей. Старинные бревна, собранные в венцы, в некоторых вставки - свежая светлая древесина. Во время работы над бревнами "Преображенки" с каждой их деталью, с каждым стыком, которых тут множество, разбирались отдельно, все осматривалось консилиумом специалистов, смотрели степень деформации, повреждения гнилью и жуками, решалось, стоит ли чинить бревно и выдержит ли отреставрированный элемент нагрузку. Реставрировать - это значит в том числе ставить на поврежденный участок ту самую вставку-коронку. Материал для деревянной стоматологии подбирается вплоть до совпадения рисунка и числа колец. Дерево еще не один месяц высушивают...
Сам Бог велел этому храму стать лабораторией по реставрации деревянных памятников. Причем международной: в 2017 году, когда переборка венцов шла еще полным ходом, в Кижи, впервые в России, приехали за опытом учащиеся курсов ИККРОМ - Международного исследовательского центра по сохранению и реставрации культурных ценностей при ЮНЕСКО. А в прошлом году вышла книга Ковальчука "Реставрация элементов исторических деревянных памятников" - на русском и английском.
В ней описана методика, не позволившая превратить Преображенский храм в новодел: крепко стоящая на новом бетонном фундаменте преображенная церковь на 70 процентов состоит из сохранившихся или отреставрированных бревен. И только 30 процентов уложенного легкомысленными мастерами XVIII века пришлось заменять.
На Кижах куда ни посмотри - увидишь либо деревянный памятник, либо гладь Онеги. Водитель автобуса, везущего нас к Кижскому погосту, Владимир Гарамов живет в Ямках, на севере острова, и каждое утро видит из окна деревянный настил, идущий от дома к воде, моторку у причала, на ней он в свободные дни рыбачит. На острове Владимир живет круглый год, возит с севера на юг гостей заповедника, рабочих, экскурсоводов...
...Но вот и первый памятник - дом Ошевнева, терем с арочными балконами, резными наличниками и ставнями по фасадам.
- Видите - "курица" крепится клиньями на слегах, сверху охлупень закрепляется нагелями. И "курица" держит поток, в который и упирается тес. Это способ "по курицам и потокам", - гид Рита Гашкова сыплет терминами.
"Курица" - это еловый крюк, поток - выдолбленное бревно, охлупень - бревно, сверху прижимающее скаты, нагель - деревянный гвоздь. Все вместе - схема устройства крыши тех самых домов, которые "без единого гвоздя". Рита говорила на языке мастеров, оценив состав группы.
- Там много мужиков - им всегда интересно, как строили, из чего, каким инструментом, что в какие пазы идет. Женщины отзываются на хозяйственные темы.
Но вот мы возле плотника, показывающего очередной группе, как рубить лемех, частичку, покрывающую купола Преображенского собора.
- Какой гвоздь лучше - кованый или береза? - спрашивает девушка с красным рюкзачком.
- Дерево к дереву лучше, - отвечает Евгений, чья работа в музее, кроме просвещения туристов, - делать реплики с подлинной утвари. - И такого крепежа на срок службы лемеха хватало.
- Хороший турист пошел. Внимателен на всем маршруте, к месту задает вопросы, - говорит Арина, преподаватель английского, 15-й сезон приезжающая сюда работать гидом. - Раньше порхали с ветки на ветку, а сейчас могут поддержать беседу на тему, с которой ты начал экскурсию.
Особенно если открыть им калитку. Которая требует восьмерки - ржаной муки, воды, простокваши или кефира, соли, молока, масла, сметаны и начинки. Вепсянке Аше (она же Аня), чтобы выпечь калитку, большего не надо. Мужчине хватает двух-трех таких карельских ватрушек с кашей или картошкой - больше не съесть что высоким гостям (которых всегда заводят в Анину горницу), что обычным туристам. Хотя я бы не отказался...
Южный край острова встречает тургруппы благовестом с часовни Михаила Архангела.
Звонарь Игорь Хуттер приехал сюда 30 лет назад. Все местные колокола в 30-х отправили на переплавку. Звонящие сейчас под руками Хуттера благовестник, альты и тенора нашлись в конце 80-х в деревне недалеко от погоста. Хуттер сам отмывал их от солидола и развешивал на часовне, первой из открывшихся тут в 1991-м. Сегодня на острове и вокруг него девять звонниц, собранных Игорем. Десятки остальных - на материке.
Бывших парижан не бывает. Их легко узнать и на Кижах: элегантная сумка на плече, зонт на длинной ручке, плащ через руку...
Отец Николай Озолин родился в 1967-м в столице Франции, рос в 12-м квартале в районе Porte de Vincennes в семье священника Николая Озолина и иконописицы Елизаветы Озолиной. Всю юность провел, по его словам, среди иконных досок, красок и левкаса (грунт, наносимый на доску перед росписью). Отец преподавал иконопочитание, мать расписывала храмы по всей Европе.
И поэтому, когда молодого священника в начале 90-х поставили настоятелем Патриаршего подворья на Кижах, его привлекли здесь и к музейной работе - консультантом по иконописи.
Отец Николай и сегодня, вернувшись со служения во Франции, работает в заповеднике, организует возвращение и воссоздание икон.
- Обратите внимание на царских врат, - чуть неточно говорящий по-русски коренной парижанин подводит к резному позолоченному чуду, закрывающему вход в алтарь. Иконостас XVIII века в конце 2019 года вернулся из запасников, где хранился, пока храм был в разобранном состоянии, и из четырех икон с евангелистами на царских вратах осталась одна. Остальные недавно дописали студенты факультета церковных художеств Свято-Тихоновского университета. Их же работы - в притворе и в соседнем храме Покрова.
Пока мы беседовали, священник все посматривал в "небо". Историческое "небо", деревянный потолок храма Преображения на Кижах, расписанный ангелами и святыми, утрачено. Задача отца Николая - создать новое.
Татьяна Незвицкая, заместитель директора музея-заповедника "Кижи":
Храм Преображения сейчас готовится к итоговой приемке, после нее мы поставим клирос, повесим иконы и будем ждать туристов и гостей. Сроки открытия зависят от ситуации с коронавирусом.
Самое сложное позади, теперь надо поддерживать храм в нынешнем состоянии, продлевать ему жизнь - постоянно мониторить, следить за температурой и влажностью, отслеживать деформации, протечки, заниматься их профилактикой, не забывать о противопожарной безопасности. Скучать не придется, просто начался новый этап работы.
Это слово написано рядом с гвоздем, забитым в столб, переходящий в крест в самом верхнем куполе Преображенского собора.
Это шутка реставраторов. В храме, построенном, по легенде, "без единого гвоздя", гвоздей больше, чем в любом деревянном храме России. Каждая из 30 тысяч осиновых дощечек-"чешуек", прикрывающих его главки, прибита как минимум на два гвоздя. Но если эти гвозди вынуть - лемеха отлетят, а храм будет стоять и без гвоздей.