Поделиться
С подачи одной из крупных компаний появились так называемые крабовые аукционы. На них выведено 50 процентов долей квот краба. Теперь инициатор добивается, чтобы планка повысилась до 100 процентов, а также предлагает распространить такой порядок и на другие виды водных биоресурсов (ВБР).
В основном движителем этих идей является Федеральная антимонопольная служба. Именно ФАС лоббирует такие начинания, доказывая, что это конкурентный инструмент перераспределения объемов ВБР. Подобной же позиции придерживается минвостокразвития.
Первые аукционы состоялись. И какой результат мы видим? Больше пользователей, о чем мечтала ФАС, не стало. Ряд дальневосточных добытчиков лишился ресурса, а краб переконцентрировался в другие руки. Я не могу понять, в чем тут конкурентность состоит, ибо четко уже понятно по первым аукционам, что эти объемы забрала та компания, которая продавила передачу половины долей квот крабов на аукционы. То есть вместо развития конкуренции происходит монополизация отрасли. И она усиливается.
Одновременно мы получаем проект закона, подготовленный минсельхозом России, об обязательном проведении аукционов по предоставлению права на пользование рыболовными участками, который может вступить в силу с 1 января 2021 года.
Если его примут в нынешних формулировках, то никаких анонимных писем в правительство, как это было с идеей крабовых аукционов, писать не нужно будет. Рыбопромысловый участок, переименованный в 2019-м в рыболовный, который по итогам конкурса был годами закреплен за конкретной добывающей компанией, уйдет на открытые торги.
Возможно, это произойдет не сразу, а по окончании срока действия договоров на пользование рыболовными участками. Какие-то из них завершаются в ближайшие годы, а какие-то действуют до 2030-2033 годов. То есть еще можно работать 10-13 лет. Вместе с тем законопроект позволяет с января следующего года выставить на аукцион абсолютно все рыболовные участки.
И представьте: небольшая компания со скромным собственным флотом, рыболовецкий колхоз где-нибудь в Охотском районе лишится участка, ведь тягаться на торгах с мощным холдингом у него просто нет средств. Вряд ли новый владелец - крупный промышленник из другого региона - будет заботиться о занятости населения и содержании социальной инфраструктуры далекого северного поселка, оставшегося без градообразующего предприятия.
При таком раскладе нет перспективы у рыбопромышленных компаний, имеющих бизнес-интересы непосредственно в районе, в котором они получили в пользование рыболовный участок, и занимающихся промыслом тихоокеанских лососей или прибрежным рыболовством. А ведь дальше это может коснуться предприятий, ведущих активный морской лов, добывающих минтай и прочие водные биоресурсы. Крупные игроки лосось заберут через рыболовные участки, остальное - через доли квот, когда и то, и другое будет выставлено на аукционы.
Конечно, наибольший пресс ляжет на Камчатку - главного поставщика продукции из тихоокеанского лосося. Там сегодня вылавливаются основные объемы. Но, как говорится, лиха беда начало. Можно начать с Камчатки и закончить Амуром и тем же Охотским районом.
Очень меня волнует, что сегодня рыбную отрасль пытаются представить депрессивной, а динамику ее развития признать негативной. Но цифры говорят об обратном: позитивное движение есть и по вылову, и по производству продукции, и по получению экспортной выручки, и по налоговой отдаче - практически по всем показателям положительная тенденция. Под инвестиционные квоты вводятся береговые перерабатывающие заводы и строится флот.
Заложили суда, они на стапелях, но что будет, если забрать участки и квоты у рыбопромысловой компании, заказавшей этот флот. Как она будет финансировать строительство? На какие деньги? Уже несколько дальневосточных предприятий лишаются возможности продолжать сооружение судов-краболовов, начатое под инвестквоты, потому что оплачивают они это строительство за счет своей хозяйственной деятельности на промысле краба.
Заберут на аукцион остальные квоты - и все: инвестиционные проекты встанут, провалятся. Останутся лишь остовы заложенных судов.
Причина большого передела в рыбной отрасли, как правильно высказался президент Всероссийской ассоциации рыбохозяйственных предприятий, предпринимателей и экспортеров Герман Зверев, в закредитованности тех компаний, которые выступают с аукционными инициативами. Российская рыбопромышленная компания (РРПК) и аффилированные с ней структуры набрали такую долговую массу, что сегодня им не хватает ресурсов, чтобы расплачиваться по займам. Выход нашелся за счет коллег по отрасли - в получении новых ресурсов благодаря их перераспределению.
Проблема, с которой столкнулась рыбная отрасль, носит глобальный характер, и одному субъекту Федерации ее не решить. Сейчас мы намерены создать координационный совет дальневосточных ассоциаций, в который должны войти отраслевые ассоциации Камчатского, Хабаровского, Приморского краев, Сахалинской области, Ассоциация добытчиков краба Дальнего Востока, Ассоциация добытчиков минтая. Это нужно, чтобы выражать общее мнение по ситуациям, которые касаются всей территории Дальневосточного федерального округа, по таким инициативам, как предложения РРПК и законопроект минсельхоза о проведении аукционов по рыболовным участкам.
Нужны и мнения первых лиц наших краев и областей, а не только бизнес-сообщества. Так, исполняющий обязанности губернатора Камчатского края Владимир Солодов уже высказался против расширения программы крабовых аукционов и инвестиционных квот на рыбу, заявив, что это может ухудшить положение рыбаков, поскольку для реализации данного предложения придется изъять часть уже распределенных квот у пользователей.
Пока же почему-то власти не слышат нас, представителей рыбацкого сообщества разных регионов. А на обращения одной организации, пусть она и крупная, реагируют сразу. Наверное, это не совсем конкурентная позиция, за которую так ратует Федеральная антимонопольная служба.
Конечно, мы будем отстаивать наши интересы. Но нужно выступать единым фронтом, без этого никак.