Сын кузнеца из Бурятии стал скульптором главного храма ВС РФ
Даши, поздравляем вас с присвоением звания заслуженного художника России. Вы себя кем больше ощущаете - художником, скульптором, архитектором?
Даши Намдаков: Художником. Это общее понятие для всех творческих людей. А там уже не важно - скульптура, архитектура, графика. Вообще считаю, что все эти деления надуманы. Все великие люди, которые у всех на слуху - Леонардо да Винчи, Микеланджело - были художником. Они могли и дом построить, и картины нарисовать, и скульптуру создать.
Ваша последняя выставка "Изнутри"вдохновлена глобальной культурой. Работы разительно отличаются от всего, что было сделано до того. Означает ли это, что вы стали окончательно гражданином мира?
Даши Намдаков: Думаю, да. То что я делаю сейчас это отражение меня сегодняшнего. Сплав моих корней, природы Забайкалья и европейской культуры.
Раньше считал себя евразийцем. На самом деле это так и есть, ведь мне посчастливилось родиться в Азии, где в то время еще сильны были традиции и дух народа. Но в силу того, что я человек ищущий, меня влекло куда-то на запад, в Европу. Долгое время жил в Италии, Англии.
А что азиата вдруг потянуло на Запад? Любопытство?
Даши Намдаков: В Италию мы попали не из любопытства, а из необходимости. Помню, когда прошли мои большие выставки в Третьяковке, Эрмитаже и разных галереях мира, мои работы начали покупать, они разлетались по частным коллекциям в Европу, Америку. И серьезные знатоки искусства мне стали деликатно так говорить, что в творческом плане все безупречно, а вот с качеством бронзы у меня не все хорошо. В России этот вопрос у нас до сих пор не решен. И поэтому мы были вынуждены искать подходящий материал в Европе, и нашли в Италии - в Пьетрасанте. Теперь это мой родной городок, где мы уже больше десяти лет льем бронзу. И даже из своей лондонской мастерской я везу формы в Италию.
Я уже шесть лет живу и работаю в Англии. Когда ходишь, дышишь этим воздухом… Везде невероятные музеи, галереи современного искусства. Раньше, когда я туда попадал, думал - кому нужно это современное искусство? А прошло время и я начал понимать смысл того, о чем предупреждал Лев Николаевич Головницкий, когда экстерном меня выпускал из института, что лет через пять начну понимать то, о чем мы с ним говорили. Так и произошло.
Сейчас я нахожусь в комфортном для себя состоянии. Переживаю интересный момент - я сплавляю нечто оригинальное. Прекрасно понимаю, что не должен потерять самого себя, и в то же время найти что-то новое. В искусстве это сделать очень сложно. Поймите, когда ты нашел что-то интересное, своеобразное, то потом меняться очень сложно.
Осталось ли что-то от бурятского мальчика, которому выбирали ламы в дацане и они же напророчили судьбу? От подростка, которого исцелила шаманка, обращаясь к душам предков?
Даши Намдаков: Надеюсь, что да. Никуда от этого не денешься, это течет в моих жилах. Но мне самому интересно двигаться дальше. И я хочу за свою жизнь пройти максимально длинную дистанцию не в смысле долголетия, а максимально растянув во времени поиск новых пластических решений и находок. Мне самому интересно, куда выльется мое творчество лет через десять. Я бы не хотел застыть. Со мной происходят какие-то процессы, и это отражается в бронзовых отливках.
Ваша семья сейчас живет в Италии или в Англии?
Даши Намдаков: Я и старшие дети сейчас в Москве, остальная семья в Лондоне.
То, что вы живете так далеко от родины не мешает чувствовать связь с предками? Или география никак не связана с такими тонкими материями?
Даши Намдаков: В моем случае нет. И потом я очень часто бываю в своей деревне Укурик - примерно пять раз в году. Сегодня жизнь очень динамичная, сел в самолет - и через несколько часов ты на месте.
…а потом еще от Читы до Укурика почти 200 километров. Слышала, что вы собираетесь в своей деревне открыть мастерскую для детей. Что это за проект?
Даши Намдаков: К сожалению, с каждым годом деревня становится все меньше, слабеет, люди уезжают. Понимаю, что это глобальные проблемы, но хочется как-то повлиять на ситуацию и сохранить свою деревню. Было время, когда я находился в поисках по Европе, а теперь понимаю, что пришло время отдавать.
Есть идея открыть в Укурике детский лагерь с творческой мастерской, где можно будет овладеть разными ремеслами, вместе творить. Сюда смогут приезжать дети из Бурятии, Иркутской области, Дальнего Востока. Но этот проект один не осилю, рассчитываю на помощь губернатора Забайкалья Александра Осипова, который обещал помочь реализовать идею. Пока нашили чистое поле, где будет разбит лагерь. Нужно набраться терпения. Понадобится несколько лет, чтобы все задуманное воплотить.
Даши, как вы себя ощутили во время пандемии, точнее карантина, когда мир - обычно стремительный - вдруг замедлился до почти полной остановки. Многие люди потом признавались, что они, благодаря локдауну смогли вернуться к настоящим себе. А как вы?
Даши Намдаков: Нам было не до пандемии. Мы в это время заканчивали главный храм Вооруженных сил России, которым занимались полтора года, и были уже на финише. Задачи перед нами стояли серьезные - нужно было сдать все в срок, поэтому ни на что другое отвлекаться не приходилось. Постоянно были на стройке, на литейных заводах, в мастерских. Так что Бог миловал…
Вы довольны своей работой над храмом?
Даши Намдаков: Сейчас сложно судить. Пройдет время, можно будет немного успокоиться, отвлечься и посмотреть на содеянное со стороны. Помню, когда с Бодровым работали над "Монголом" и когда потом на Берлинале смотрели фильм, сложно было отделить процесс съемок и от того объема материала, который был сделан. У меня все перемешалось, поэтому не мог объективно судить, получился фильм или нет.
Это был ваш первый опыт художника-постановщика?
Даши Намдаков: Первый и последний.
Последний? Нет больше планов на кино?
Даши Намдаков: Просто это был единственный опыт. После выхода фильма мне поступало много предложений, но я считаю, что каждый должен заниматься своим делом. Тема была моя, поэтому и взялся за "Монгола", но углубляться в киношную профессию не собираюсь.
Расскажите о работе над главным храмом Вооруженных сил России. Вы сразу согласились участвовать в этом проекте?
Даши Намдаков: Я благодарю судьбу, что мне посчастливилось в этом участвовать. Для меня неожиданно и удивительно было предложение стать главным художником этого храма. Я согласился сразу! И ни разу не пожалел! Я, буддист, открыл для себя огромный мир православия.
Что было самое сложное в работе над храмом?
Даши Намдаков: Сложнее всего было эмоционально, потому что нужно было очень быстро погружаться в новый проект. У меня была мощная группа поддержки. Я благодарен отцу Леониду, который мне помогал, грамотно вводил в тему. Мне было легко с ним общаться - он мой ровесник, глубоко интеллигентный человек, закончил суриковский институт. Я пригласил помочь и своего большого друга Сергея Элояна, он глубоко верующий человек, в Иркутске расписывает храмы. Мы с ним учились в Красноярске, друг друга хорошо чувствуем, даже раньше делали совместные выставки. Главный архитектор храма Дмитрий Смирнов - молодой и очень талантливый, вникал во все тонкости проекта. Считаю, что над возведением главного храма Вооруженных сил работала супер профессиональная команда. Представляете, за все время работы над проектом мы ни разу не поругались!
Заслуга министра обороны Сергея Шойгу, что ему удалось собрать самых лучших специалистов со всей страны, которые могли внести свое оригинальное видение в реализацию проекта, не отступая от традиционных канонов. Считаю, что Сергей Кужугетович на самом деле и был главным художником и главным архитектором этого храма. Он уделял огромное внимание этому проекту. И мы все удивлялись - откуда у этого человека такие глубокие специфические познания. Удивительно! Человек-глыба!
Храмы строят на века. Вы чувствуете свою ответственность?
Даши Намдаков: Разную степень ответственности я в жизни чувствовал, но такое не испытывал никогда. Когда пришло осознание того, что образам, над которыми работают художники, люди молятся, когда приходят в храм. Для них это образ Бога. Выше этой ответственности никогда не переживал. Понимал, что я должен быть в разы убедительней, чтобы люди поверили.
Главное - не поддаваться эмоциональному давлению, быть сильным, иначе это может меня сломать. В самом начале работы над проектом у меня случился серьезный приступ, меня увезли в Бакулевку, еле откачали. Верю, что ничего случайного не бывает. Поэтому меня, возможно, пропустили через какое-то очищение, чтобы я смог подойти к храму.
Вам помогает ваше имя ("Даши Нима" с бур языка "Удачливое солнце", - прим. "РГ")? Считаете себя удачливым человеком?
Даши Намдаков: Абсолютно! Невероятно, что происходит в моей жизни. Когда в юности я сильно заболел и боролся за жизнь семь лет, представить себе не мог, как меня наградит судьба.
А сейчас вы готовы к резким поворотам в жизни или уже успокоились, как это случается в определенном возрасте?
Даши Намдаков: Я вообще не чувствую свой возраст. Полон энергии, идей и готов к авантюрным приключениям (смеется). Когда общаешься со своими ровесниками, и они начинают жаловаться на здоровье, предлагаю сразу закончить разговор. Не хочу даже слышать про больную печень или почки.
В одном из интервью вы говорили, что мечтали быть машинистом поезда. А сейчас о чем мечтаете?
Даши Намдаков: Считаю, что как скульптор я не нашел своего языка, нахожусь в поиске. Понимаю, что подступаю и чувствую, что где-то уже рядом. Но еще не нашел. И, слава Богу, что так. Потому что как только это случится, то поезд остановится. Художник умрет.
Ваша бронзовая скульптура "Хранитель Байкала", установленная на острове Ольхон на краю обрыва у самого Байкала, до сих пор вызывает много споров. Все-таки это что? Оберег для острова? Дар духам? Выкуп? Каприз художника?
Даши Намдаков: Начиналось все банально. Когда мне стукнуло 50 лет, как все нормальные люди, мы стали в семье думать, как отметить юбилей. В силу того, что география нашего общения огромна и собрать всех в одном месте нереально, мы отказались от этой идеи и решили сделать подарок для родины. Я очень переживаю, когда наблюдаю, что за последние двадцать лет произошло с Байкалом. Эта боль и выразилась в этой работе, которая в переводе с бурятского "Байкал Бабаай" означает "отец Байкал".
Существует легенда про отца Байкала. Знающие люди мне рассказывали, что нужно возрождать наше уникальное озеро, будить "Байкал Бабаай". Получается, моя работа - это оберег для Байкала. Не все это до сих пор понимают. Это скорее аборигенная история. Как я чувствовал, то и воплотил в "Хранителе Байкала".
Шли на шамана
Татьяна Огородникова, замдиректора по науке Иркутского художественного музея им. Сукачева, была организатором первой выставки Даши Намдакова в Иркутске. Той самой выставки, с которой началась широкая известность бурятского скульптора. По ее словам, явление Даши иркутской публике было в самом деле необыкновенным. Хотя начиналось все довольно прозаично.
- Даши Намдакова нам порекомендовала искусствовед Надежда Комарова - сейчас она работает с Даши, курирует его выставки. Дело в том, что в Иркутском художественном музее еще с 70-х годов сложилась традиция "открывать" художников Бурятии - в самом Улан-Удэ у них еще могло не быть персональных выставок, а мы уже их выставляли. И Даши Намдаков, малоизвестный автор, был продолжением этой традиции.
Историю с открытием сегодня знают многие: как художник с товарищем на двух старых машинах везли работы из Улан-Удэ в Иркутск, как машины ломались по дороге, они их чинили... В результате многочисленных пересказов история обросла драматизмом - якобы они приехали в ночь перед открытием. На самом деле, они приехали за день. Конечно, сутки на оформление - это мало, сотрудникам музея пришлось напряженно поработать, но к 16 часам, к официальному открытию, экспозиция была готова.
Если честно, я переживала, что никто не придет, кроме узкого круга знатоков. Времени на рекламу у нас было мало, а Даши Намдаков был еще неизвестен. Но на открытие пришла огромная толпа. Там были художники, там были академики, коллекционеры. И я в первый раз видела, чтобы у них у всех так горели глаза.
А потом сработало сарафанное радио... Каждый день приходило очень много людей. Некоторые возвращались по нескольку раз. Говорят, что у каждого художника есть свой зритель. Даши получил всех зрителей сразу. Удивительно, но его приняли все - независимо от вкуса, возраста, подготовки. Ко мне на выставке подходила бабушка, рассказывала, что который раз приходит смотреть на шамана: "Он со мной словно разговаривает" - настолько его скульптуры были одухотворенными. И, что бывает очень редко, его приняли все иркутские художники.
Выставка была рассчитана на 10 дней. Но, конечно, мы ее продлили. Мне кажется, Даши сам не ожидал такого успеха. Он очень волновался. Но этот случай, когда мастер просыпается знаменитым.
Сегодня у Иркутска особенно отношение к художнику. Здесь находится единственная в России постоянная экспозиция его работ. Здесь часто - гораздо чаще, чем в людом другом городе проводятся его выставки. И именно в Иркутске - еще до открытия выставки в Эрмитаже - в 2018 году прошла мировая премьера шести работ из новой коллекции Даши Намдакова "Другое измерение".
Подготовила Екатерина Дементьева
"Даши вырос на крепких корнях"
Елена Худоногова, почетный член Российской академии художеств:
- Я преподавала Даши Намдакову в Красноярском художественном институте историю искусств. Он был очень внимательный слушатель, деликатный и вовлеченный в творчество человек. Работать с ним было одно удовольствие. Он вообще умеет слушать, умеет задавать правильные вопросы. При этом самокритичен - отсюда его постоянное внутреннее развитие.
Даши многое дано - врожденное чувство эстетики, пластики, понимания материала. Это увидел его педагог Лев Головницкий, и, наверное, поэтому Намдаков в Красноярске учился не шесть лет, как положено, а получил диплом на четвертом курсе.
Протоиерей Леонид Калинин, глава худсовета по строительству Главного храма ВС РФ:
- Когда он только появился среди нас, у многих был шок: буддист в православном храме! Но теперь я могу сказать, что участие Даши Намдакова в проекте было одним из решающих факторов успеха, его скульптуры освежили наши традиционные представления о благоукрашении храмов, которое нередко бездушно копируется от одного храма к другому.
Даши человек духовный, пусть и не в узкоконфессиональном смысле, а художник он - тонко чувствующий среду, в которой работает. Здесь он почувствовал и воспринял христианское искусство. Ведь именно Даши выиграл конкурс на скульптуру Воскресшего Христа в алтаре главного придела, едва ли не важнейшего изображения Спасителя в храме. Лик, складки одежды, поворот фигуры - все было исполнено безупречно и с точки зрения искусства, и канонически.
Александр Корытов, директор галереи JART:
- Как художник Даши вырос на крепких корнях. Первый - родовой. Он из древнего рода кузнецов, его отец был золотых дел мастером, резал по дереву, ковал оружие, делал украшения, ткал ковры. Даши получил советское художественное образование, очень качественное. И, конечно, это настоящий талант, способный впитывать окружающее, преобразовывать его, помноженный на восточную, шаманскую, буддистскую традицию. Я видел, как он работает, а другие просто подсчитали: делая скульптуру, Даши касается ее более 2000 раз, доводя поверхности до совершенства.
Но самое важное - он не успокаивается и осознанно ищет в творчестве области, где он новичок. Он увлечен ювелирным искусством, он проектировал мебель, и у него получались там настоящие скульптуры. Потом его увлек фарфор, а сейчас - дизайн на стыке моды и искусства.
Подготовили Андрей Васянин, Дмитрий Лапин