Выбор "РГ": Что почитать на Московской международной книжной ярмарке
Евгений Водолазкин. "Сестра четырёх" Изд. АСТ, Редакция Елены Шубиной
По собственному признанию, Евгений Водолазкин в перерывах между написанием романов пишет небольшие пьесы, как хоккеисты в межсезонье играют в волейбол - чтобы попробовать что-то новое и при этом не растерять форму. Но обстоятельства карантина понудили наконец его отнестись к своим драматическим опытам более серьезно и даже доверить их, как раньше выражались, типографскому снаряду. Подобный архаизм будет здесь уместен, потому что и сама форма этих четырех пьес подчеркнуто архаична, несмотря на вполне современное содержание.
"Сестра четырех" впрямую посвящена пандемии, "Пародист" переносит нас в "фальшивый мир шоу-бизнеса", герои "Музея" - вообще Сталин и Киров, а в "Микрополе" действует Хор обманутых дольщиков. И введение этого античного "коллективного персонажа" дает ключ к пониманию замысла автора "Лавра" и "Брисбена": это - античные "рецитации", то есть пьесы для чтения.
Виктор Пелевин. "Непобедимое солнце" Изд. "Эксмо"
Главная тема этого года - коронавирус и вызванный им мировой карантин - определилась давно. Вопрос был в другом: как ПВО (Пелевин Виктор Олегович) с этой темой обойдется? Спешим успокоить читателя: обошелся хорошо. То есть остроумно и неожиданно. Хотя на протяжении 666 из рекордных 699 страниц ежегодного опуса Пелевина о коронавирусе ни слова. Героиня - Саша Орлова, продвинутая московская хипстерша, упертая феминистка. Живет она за счет отца, "макаронного герцога". И на его герцогский подарок к 30-летию отправляется в путешествие. Но уже в Стамбуле знакомится с американцем Фрэнком, чья необычная стрижка, как оказалось, воспроизводит прическу римского императора Каракаллы. И все оборачивается мистическим путешествием в далекое прошлое.
Пелевинский Каракалла не хочет быть императором, он хочет быть победительным Солнцем, для чего ему нужно заключить мистический союз с Луной. Увы - ни Каракалле, ни Фрэнку это не удается.
Сюжет, как всегда у Пелевина, попутно обрастает гроздьями духовно-философских рассуждений, ядовитыми насмешками над буржуазным бунтарством и россыпью каламбуров. А при чем же здесь коронавирус"? Вместо ответа - напомним начало давнего рассказа Пелевина: "Как известно, наша вселенная находится в чайнике некоего Люй Дун-Биня, продающего всякую мелочь на базаре в Чаньани..."
Марина Степнова. "Сад" Изд. АСТ, Редакция Елены Шубиной
Новый роман автора "Женщин Лазаря" вполне можно назвать "долгожданным": предыдущий, "Безбожный переулок", вышел аж в 2014 году, а сборник рассказов "Где-то под Гросетто", при всех своих достоинствах, все-таки не роман.
"Сад" подробно продуман и тщательно прописан - с множеством черточек и деталек. Главные героини - княгиня Надежда Александровна Борятинская и дочь ее княжна Наталья Владимировна, для близких - Туся. Действие начинается в 1870 году и охватывает два десятилетия, за которые Туся успеет вырасти в строптивую девицу - не красавицу, но эмансипе и страстную лошадницу. Вокруг по своим орбитам вращаются семейный врач, муж, нянька, конюх и даже два Саши - император Александр, друг детства одного из второстепенных героев, и гимназист Ульянов - друг детства другого из них. Роман можно назвать и феминистским. И по тому, сколько места уделяется проблемам поздней беременности одной героини. И по тому, как автор любуется независимостью суждений и поступков другой.
Но в не меньшей степени Марина Степнова любуется тем, что иносказательно называют "хрустом французской булки". Как упоительны в России вечера - и деревенское житие, в котором "совместное существование усадьбы и округи вплотную приблизилось к утопическому идеалу". И на этот-то райский сад, где и княгиня, и конюх жили в гармонии, грубо покусились гадкие бомбисты! Подход не нов, но в наши дни, в августе этого года, зазвучал неожиданно.
Сухбат Афлатуни. "Глиняные буквы, плывущие яблоки" Изд. "Эксмо"
Живущий в Ташкенте поэт, критик и преподаватель Евгений Абдуллаев, пишущий прозу под именем-девизом, обозначающим на арабском что-то вроде "Беседующий с Платоном", в экзотизмах купается и находит источник вдохновения.
"Алейг. Яхиль. Сардош. Марафлион. Вараам. Уже почти все забыл, скребу затылок и не вспоминаю. Зачем ему нужны были эти буквы? Какую роль сыграла в этом женщина в желтой маске? Кто-то из ангелов на небе это знает. А может, даже он не знает..."
Так начинается первая повесть, давшая название сборнику. Две другие повести - "Пенуэль" и "Год Барана", под стать первой: русская современная проза, сквозь которую просверкивает древняя восточная притча.
Джон Херси. "Хиросима" Пер. с англ. Михаила Казиника и Никиты Смирнова Изд. Individuum
6 августа исполнилось 75 лет со дня первой и предпоследней реальной атомной бомбардировки. Через год респектабельнейший журнал "Нью-Йоркер" отдал весь номер под один материал: репортаж Джона Херси, который в лучших традициях американской журналистики проследил за судьбами шестерых выживших жителей Хиросимы: до, во время и после взрыва. И не прогадал: выпуск разошелся весь, был переиздан книгой тиражом три миллиона экземпляров и неоднократно признавался образцом расследовательской журналистики.
Еще через 40 лет Херси написал статью-продолжение, такую, что сильнее любого фикшна. Именно этой его книгой явно навеян "Будет ласковый дождь" - один из самых страшных во всей литературе XX века рассказ фантаста Брэдбери на ту же тему.