В Красноярске показали "Ленинградскую симфонию" Шостаковича

Среди российских музыкальных театров Красноярский давно выделяется нестандартностью: еще 20 лет назад там то ставили редкую комическую оперу Доницетти "Дочь полка", то переводили на балетный язык "Царь-рыбу" Астафьева, то приглашали Марка Пекарского создать музыкальную партитуру для балета "Дочь Эдипа". Вскоре фестиваль "Видеть музыку" покажет в Москве красноярские оперные премьеры - "Ермака" Александра Чайковского, написанного по заказу театра, и оперу-фарс Франсиса Пуленка по пьесе Гийома Аполлинера "Груди Терезия".

Но даже для тренированного новым искусством театра "Ленинградская симфония" стала сложнейшим проектом. Сергей Бобров, автор замысла и постановщик спектакля, увидел в блокаде не только одну из самых жутких страниц войны, но и повод к размышлениям об отечественной истории и национальном характере. В пару к "Ленинградской симфонии" был выбран Dies Irae из Реквиема композитора Алексея Сюмака. В постановке они соединены с песней "Черный ворон", впаянными в партитуру спектакля строками дневника Тани Савичевой и Lacrimosa из моцартовского Реквиема.

Декламация, видеопроекции, акапельное пение из нависающих над залом зрительских лож, игра света - все это разом обрушивается на органы чувств зрителя. Но главная роль отдана музыке (красноярский оркестр звучал на невероятном для себя уровне под управлением Ивана Великанова, хормейстер Дмитрий Ходош) и балету. Ансамбль танцовщиков задает тональность спектакля первой же мизансценой - застывшей в отчаянии и боли группой, отсылающей и к античным барельефам, и к оперным постановкам Покровского, и к реквиему из "Спартака" Григоровича.

Создание хореографической части Бобров отдал молодым постановщикам - солисткам труппы Олесе Алдониной и Наталье Бобровой (они же исполняют центральные женские соло). В их работе читается знакомство с балетами Иржи Килиана, Кристал Пайт, Александра Экмана, благодаря которым ансамблевые постановки превратились в тренд. Свободы признанных мастеров в распоряжении массами "Ленинградской симфонии" хватает не всегда. Но когда безмятежно-светлый танец внезапно обрывается и через бесконечное мгновение мертвой тишины с колосников с грохотом падает несколько десятков кирзовых сапог, этот момент намертво впечатывается в сетчатку глаза. Так же, как и следующий за ним танец в этих сапогах - лишающий "говорящие" балетные ноги гибкости, выразительности, легкости, позволяющий только рубленый ритм и движения, простые до примитива, наглядно демонстрирующие несоединимость войны ни с радостью и красотой.

Сергей Бобров, постановщик спектакля, художественный руководитель Красноярского театра оперы и балета имени Хворостовского:

- Все началось с разговора с Алексеем Сюмаком. У него была идея написать оперу о том, как создавалась Седьмая симфония Шостаковича. Обсуждая проект, мы предполагали, что первым актом пойдет опера, а во втором прозвучит сама симфония. И я предложил поставить ее в виде балета. Но проект не состоялся, а тема мне уже "зашла". Я очень люблю роман Астафьева "Прокляты и убиты", и его строки возвращали меня к этой теме. Постепенно у меня родилась сама "Ленинградская симфония", а обсуждение с Сюмаком продолжилось. Мы решили взять часть его Реквиема и сделать на эту музыку взгляд из сегодняшнего дня на войну, вывести на сцену души тех людей, которые находятся где-то не здесь и вспоминают...

Вся труппа очень ответственно подошла к этой премьере. Мы ограничили всех наших сотрудников 65+. Некоторые наши певцы переболели летом. Но когда вышли на работу, не было ни одного случая заражения, был четкий контроль. На спектаклях хор был расположен на балконах, оркестр в яме, с бортиками. Только с балетом избежать массовой работы на сцене было невозможно. Сейчас так же аккуратно нам предстоит начать собирать "Лебединое озеро", а для ближайшей премьеры "Риголетто" режиссер Лиза Корнеева придумала такое решение, благодаря которому хор, солисты, оркестр оказываются разделены. Думаем, как подобным образом поставить и другие оперы.