Если говорить по порядку, то в центре инцидента находится сотрудник одного из подразделений министерства морских дел и рыболовства РК. Чиновник был невысокого ранга, с 2012 г. работал в структуре, занимающейся контролем морского пространства той части моря, которая граничит с КНДР.
Согласно информации южнокорейских военных, гражданское судно, которое занимается контролем за ведением рыболовства в приграничном районе, вышло на обычное дежурство и находилось недалеко от архипелага Енпхёндо рядом с Северной разделительной линией (СРЛ), которая выполняет роль де-факто морской границы между РК и КНДР. На борту было около десяти человек из министерства.
21 сентября в 11 часов 30 минут утра находившиеся на судне люди обнаружили исчезновение того самого чиновника, имя которого власти пока не сообщают. В ходе начавшихся поисков мужчину не обнаружили, найдя на борту лишь его шлепанцы и кошелек. В 12 часов 51 минуту об исчезновении было официально сообщено в Службы береговой охраны РК. Известие вызвало большой переполох среди властей РК. Для поиска пропавшего уже через час были задействованы 20 кораблей ВМС, СБО и министерства морских дел РК, а также два самолета.
Как следует из заявления минобороны, военная разведка РК смогла установить, что исчезнувший в итоге пересек морскую границу и добрался до вод КНДР. Через 28 часов после исчезновения 22 сентября в 3 часа 30 минут дня в районе мыса Тынсан его обнаружило северокорейское судно. Сейчас воды моря еще теплые, кроме того на чиновнике был спасательный жилет, и он держался за какой-то плавучий предмет, что и помогло ему добраться до КНДР. С 4 часов 40 минут северокорейцы, соблюдая некоторую дистанцию от прибывшего, начали переговоры с ним, скорее всего выслушав его историю. При этом северяне были одеты в респираторы и комплекты химической защиты. По мнению военных Юга, чиновник сообщил, что он из Южной Кореи и хочет перебраться в КНДР.
Примерно в 9 часов вечера этого же дня южнокорейские военные перехватили сообщение представителей командования КНДР, где был приказ убить перебежчика. В 9.40 вечера к нему подошло северокорейское военное судно, с которого перебежчика расстреляли. А через полчаса северокорейцы облили маслом или бензином тело чиновника, а также все вещи, которые были с ним и которых он касался, и сожгли. Так как было уже темно, то южане хорошо видели огонь пламени. "Мы себе не могли представить, что военные КНДР пойдут на такое - убить и тут же сжечь пришедшего к ним человека", - признались в южнокорейском военном ведомстве,
Президент РК Мун Чжэ Ин был поставлен в известность об инциденте еще на этапе процесса поисков. Лидеру также немедленно доложили о трагической развязке. В ночь с 22 на 23 сентября было созвано экстренное совещание с участием глав ряда южнокорейских ведомств и структур - администрации президента РК, министерств обороны, объединения, иностранных дел, спецслужб, министерства морских дел и рыболовства и других. Со второй половины дня 23 сентября об основном сюжете инцидента власти по неофициальным каналам оповестили ведущие СМИ Южной Кореи.
Подключившиеся к расследованию журналисты, эксперты несколько дополнили общую картину, где все больше доминирует версия о намеренном побеге 47-летнего чиновника. Проработав долгое время в этом районе моря, он хорошо знал местные течения, а потому выбрал требуемый квадрат. При этом он заранее снял обувь, а затем ухватился за проплывавший мимо какой-то нетонущий предмет, что упростило ему задачу.
Выяснилось также, что в последнее время он испытывал трудности: несколько месяцев назад развелся, набрал долгов на 20 миллионов вон (ок. 17 тысяч долларов), не мог по ним расплатиться, а недавно получил извещение о том, что его зарплата будет конфискована в счет уплаты долгов тем кредиторам, которые ранее помогли ему деньгами, но не могли добиться возврата средств.
Впрочем есть те, кто не верит в его побег. В первую очередь это родственники, которые говорят, что он не мог этого сделать и очень любил двух своих детей. Многие коллеги также утверждают, что погибший никогда не поднимал в разговорах тему Северной Кореи, особо не интересовался и не симпатизировал КНДР. Некоторые эксперты указывают, что он в общей сложности проплыл до обнаружения северокорейцами 38 км - слишком много для побега, когда к нему готовишься.
Впрочем, южнокорейская военная разведка уверена, что это был именно побег. В пользу версии говорят многие детали, включая то, что чиновник заранее сделал все, чтобы как можно дольше оставаться на плаву - надел жилет, нашел плавучий предмет и прочее, а на судне его шлепанцы стояли ровно в ряд.
"Мы проанализировали все версии и учли всю имеющуюся у нас информацию. Более точно мы что-то скажем позже, но пока наше мнение, что самая высокая вероятность - добровольная попытка побега в Северную Корею", - заявили на условиях анонимности журналистам сотрудники министерства обороны Республики Корея.
Вне зависимости от точных причин исчезновения госслужащего всех до единого шокировало то, как с ним обошлись северяне. "Бесчеловечные действия", "неописуемая жестокость", "варварство" - таковы эпитеты, которые последовали со стороны официального Сеула. Президент РК Мун Чжэ Ин охарактеризовал инцидент как "шокирующий", "невообразимый" и "непростительный". Администрация президента РК потребовала от КНДР извинений, но официальный Пхеньян пока молчит.
Эксперты же отмечают, что хотя детали трагедии и правда шокируют, но в целом ложатся в общую логику действий властей КНДР, которые пытаются самыми жесткими и решительными мерами не допустить проникновения коронавируса к себе извне. Несколько недель назад появились сообщения, что в район северокорейско-китайской границы выдвинуты подразделения спецназа КНДР, которые взяли на себя охрану границы и получили приказ стрелять на поражение во всех тех, кто незаконно пытается ее пересечь. Ряд источников сообщили о жертвах среди контрабандистов, которые пытались нарушить запрет.
Кроме того, возвращение из Южной Кореи на родину только одного северокорейского перебежчика в июле этого года привело к тому, что на полную изоляцию был посажен целый город Кэсон. Опасались, что возвратившийся беглец, который прожил три года на Юге, и снова пришел на Север, мог принести с собой COVID-19. Власти КНДР официально заявляют, что у них нет ни одного случая коронавируса, но некоторые источники опровергают это. В любом случае очевидно, что власти Северной Кореи очень сильно опасаются COVID-19, что понятно с учетом достаточно плачевного общего состояния системы здравоохранения в стране. Возможно, что подобный жесткий подход распространяется на все границы, а этим случаем военные КНДР дали своего рода предупреждения потенциальным новым беглецам из Юга на Север.
Специалисты отмечают, что курс нынешнего правительства Южной Кореи, которое до сих пор постоянно выступало и выступает за развитие сотрудничества с Пхеньяном, вновь оказался в кризисе. После периода стремительно сближения, которое привело к трем межкорейским саммитам в 2018 г., наступила пора игнорирования Севером всех попыток Юга наладить сотрудничество. Сеул дал понять, что он готов лишь на символические шаги и не может идти поперек политики Вашингтона, выступающего за строгое соблюдение санкций против КНДР. Это, похоже, вызвало разочарование и, возможно, злость в Пхеньяне.
КНДР прекратила любое общение с Сеулом, отменила работу всех имевшихся каналов связи, а также демонстративно взорвала несколько месяцев назад офис межкорейского сотрудничества в Кэсонском технопарке. Последовал и ряд жестких заявлений и угроз от Севера южанам.