Михайловский театр открыл сезон балетом "Коппелия" в постановке Мессерера

Как ни рассуждай о художественной политике, трезвые театральные продюсеры возвращают на землю: "Коппелия" - не мифический "долг перед классикой", а естественная реакция театра на новые экономические обстоятельства. Заселившие афишу опусы Начо Дуато и Ивана Васильева интригуют, но не делают кассы, а триада кормильцев "Лебединое…", "Щелкунчик", "Дон Кихот" надоедает и артистам, и стойким зрителям. В этой ситуации "Коппелия" в сценической версии и постановке Михаила Мессерера предстает идеальным балетом с массой достоинств.

Основа либретто у этой комедии - страшноватая новелла Гофмана "Песочный человек". Ее сумрачный немецкий романтизм обещал грядущего Фрейда с разбором детских страхов о потере органов и опасности сближений. Но ровно 150 лет назад балет переписал страшилку ногами в кружевных панталонах, и она оказалась на диво веселой. Есть девушка, ее жених юноша, шебутной балетный люд и деревенский чудак доктор Коппелиус, колдующий в собственном домике во смущение умов. Юноша увлекся мелькнувшей в окне Коппелиуса красоткой, что на поверку оказалась куклой, и был пристыжен своей невестой. К этой сюжетной пружине с 1870 года приращены соло механических кукол (предки российских танцев машин и немецких балетов Баухауса), массовые мазурка и чардаш (ныне редкий народно-характерный танец) и целый акт дивертисмента аллегорий (с танцами Молитвы, Зари, Работы).

Все это могло бы выглядеть натужно, но, к счастью, постановщик Михаил Мессерер убежденно немоден, если считать модой жгучее желание "забабахать раритет" и соригинальничать. Он всего лишь прекрасно знает свое дело: ставит классику по канону Артура Сен-Леона, Мариуса Петипа, Энрико Чекетти и Александра Горского с тактом и умом, и, спасибо опыту, собирает все рассыпанное за годы употребления в плотный логичный текст, еще и искрящий юмором. Подход работает на общее восприятие некраткого спектакля в трех актах и на делающие качество прекрасные мелочи - вроде крошечного псалтыря в руках Молитвы и разводки кордебалета Работы по векторам циферблата. Прочищена пантомима долговязого мага Коппелиуса (стильный Алексей Малахов) и отчаянной трусливой подружки героини. Прочерчены соло друзей (Никита Четвериков, Павел Савин) и звезды мазурки Мариам Угрехелидзе (бывают же солистки, танцующие с явным удовольствием).

Главная простушка-героиня, сильная в технике Анжелина Воронцова, удивляет в финале диагональю со старинной дивной вязью стоп, а герой Виктора Лебедева, сочетавший мужскую наивность с безупречным прыжком, получает яркую старобалетную лейттему - глубокие аттитюды, то бишь реверансы, отвешиваемые всем подряд колодезным журавлем.

Казалось бы, в Санкт-Петербурге, где один Мариинский при ковидном отсутствии туристов может закидать горожан культурной продукцией, нужда в спектакле без бурь и потрясений невелика. А ничего подобного - публика жаждет радостной классики и встречает "Коппелию" на ура. Теперь важно ее не занашивать. Репетиторам дочистить бы массовые танцы и пресекать в мизансценах отсебятину, мелькнувшую уже во втором составе.

Ведь главная ценность этой "Коппелии" - редкая в театрах любого уровня культура постановки. А ее-то, хрупкую, и надо беречь.