Музеям Московского Кремля передан в дар архив Фаберже
Из Женевы – с любовью
Татьяна Федоровна Фаберже умерла 13 февраля этого года, не дожив трех недель до своего 90-летия, во Франции. Правнучка Карла Фаберже, внучка одного из четырех сыновей Карла Густавовича - Агафона Карловича, волею судеб оказалась хранительницей обширного семейного архива. Хотя она училась в Женевской школе декоративно-прикладных изделий и в 1956-1971 годах помогала своему отцу Федору Агафоновичу в создании дизайна ювелирных изделий (вместе они сделали более 600 вещей), ее основная работа была связана с Центром ядерных исследований (ЦЕРН) в Женеве. Нет, она не была физиком-ядерщиком. Выросшая в Женеве, свободно владевшая пятью языками, Татьяна Федоровна руководила секретариатом Центра 38 лет. Именно поэтому в этой "архивной истории" одними из главных действующих лиц оказались физики.
Татьяна Федоровна планировала передать семейный архив в Россию. Но не успела. Но об этом своем желании она говорила друзьям, прежде всего Елене Валентиновне Розановой-Савори, которая стала ее душеприказчицей. Елена Валентиновна тоже работала в ЦЕРНе, как и физик Георгий Иванович Смирнов, также друживший с Татьяной Федоровной. Елена Валентиновна и Георгий Иванович сделали все, чтобы передать архив в Москву.
"Это благородная история, - говорит Михаил Швыдкой. - Меня она потрясла тем, что люди, которые владели очень серьезной ценностью - архивом Фаберже, считали своим долгом вернуть его в Россию. Понятно, что архив Фаберже востребован и музеями, и коллекционерами, солидные аукционные дома охотно бы с ним работали. Поэтому передача его в дар России - очень впечатляющий человеческий поступок".
Лупа Карла
Среди вещей, которые привезли в Музеи Кремля, богатый набор ювелирных инструментов. Названия, знакомые реставраторам, звучат таинственно для уха профанов: чеканы, анки, пуасоны, штифели… Но едва не больше всего в этом наборе внимание музейщиков привлекла одна из ювелирных луп. По семейной легенде, она принадлежала самому Карлу Фаберже.
Кроме лупы Карла Густавовича, музей стал счастливым обладателем единственного в мире его прижизненного скульптурного бюста работы скульптора Йозефа Лимбурга и портрета Карла Фаберже, нарисованного его сыном Евгением. Среди раритетов также - оригинал эскиза чернильного прибора дореволюционных времен.
А рядом - гипсовые и восковые формы, деревянные бумажные модели для создания будущих произведений, которые позволяют увидеть подготовительную работу над произведениями уже во время жизни в Европе. Самих этих произведений в архиве, разумеется, нет. Они делались на заказ и для продажи.
Зато среди каталогов аукционов, на которых распродавались драгоценности аристократических семейств, и аукционов, где появлялись изделия фирмы Фаберже (с пометками Татьяны Федоровны на полях каталогов), можно найти также издание XIX века о животных, которым пользовались художники и скульпторы фирмы Фаберже, когда рисовали и лепили лошадей, львов, птиц и другую живность. Не менее уникальна книга мемуаров Чарльза Байнбриджа, сотрудника фирмы Фаберже, о деятельности ее лондонского филиала. Это одно из самых ранних свидетельств о работе фирмы.
Надо ли упоминать, что архив включает документы, письма, книги на разных языках? В частности, на английском, немецком, латышском, польском, русском, французском...
Огромную часть архива составляет коллекция фотографий. Кроме семейных снимков, сохранился и тяжелый фолиант - альбом фотографии пасхальных яиц фирмы Фаберже, сделанных по заказу царского двора.
"У Фаберже была традиция - делать рисунки созданных произведений. Сохранились альбомы его акварельных рисунков, которые находятся в собраниях в Европе и Америке, - рассказывает Татьяна Мунтян, хранитель коллекции Фаберже в Музеях Московского Кремля. - Причем в фирме не только зарисовывали вещи, но записывали, сколько потрачено камней, каких именно, указывали стоимость материала. Фактически это был способ документации истории производства и создания работ фирмы. С распространением фотографии новые изделия фирмы начали фотографировать.
Кроме дореволюционных снимков предметов, есть фотографии работ отца Татьяны Федоровны - Федора Агафоновича. В семье его звали Теодор или Толя Фаберже. Старший из четырех сыновей Карла Фаберже - Евгений Карлович передал ему как племяннику права на фирму "Фаберже и К", открытую в Париже в 1923 году".
ХХ век: от Владивостока до Сен-Ремо
О фотографической части архива рассказывает Ирина Пармузина, хранитель фотоколлекций Музеев Московского Кремля.
Какую часть в фотоколлекции занимают снимки работ?
Ирина Пармузина: Не самую большую. Это семейный архив в первую очередь. Как и в любом семейном альбоме, здесь много фотографий детей, снимки прогулок на природе или семьи за столом. Так что личные любительские фотографии составляют большую часть этого архива, в котором более полутора тысяч фотографий.
Есть небольшая коллекция застекленных фотографий в рамах. Подписи указывают, что перед нами виды мастерской эскизов и серебряных изделий Фаберже, интерьер магазина на Большой Морской. Точно так же, в раме, оформлено свидетельство о рождении, которое было выдано Густаву Фаберже, отцу Карла Густавовича, в 1842 г. в связи с женитьбой. Рамы, подписи, великолепное качество фотопечати - все указывает на то, что эти фотографии предназначались для публичного показа. Возможно, они висели в магазине Евгения Фаберже в Париже, открытом в 1923 году. Эти фотографии очень похожи на снимки Николая Фаберже, младшего сына Карла Густавовича.
Николай увлекался фотосъемкой?
Ирина Пармузина: Да, и не просто как любитель, но занимался съемкой профессионально. В письме матери он сообщал, что его назвали в числе 25 ведущих фотографов Англии. А благодаря подписям к фотографиям, сделанным его старшим братом Евгением, мы точно знаем три снимка, выполненных Николаем Карловичем Фаберже, среди которых и кабинет отца в их доме на Большой Морской. Подписи Евгения раскрывают и значение предметов, которые видны на фотографиях, в жизни семьи. Так, например, кресло на переднем плане снимка оказывается креслом, в котором Карл Густавович любил читать во время отдыха.
Но такие расширенные подписи скорее исключение?
Ирина Пармузина: Нельзя сказать, что они совсем редки, но, конечно, нам бы хотелось, чтобы их было еще больше. Можно привести еще одну любопытную дарственную надпись на обороте снимка мужчины в котелке, подаренном Августе Богдановне, супруге Карла Густавовича. "Миссис Анн Фаберже на память о четырех долгих месяцах ужасов красного террора, который мы пережили, и с пожеланием благополучной жизни в Лондоне".
Почему Анн, если ее звали Августой?
Ирина Пармузина: Наверное, этот вариант имени использовался в дружеском кругу.
Дети Карла Фаберже уехали в Европу сразу же после революции?
Ирина Пармузина: Нет. Николай в это время жил в Лондоне, где был филиал фирмы. Евгений уехал вместе с матерью осенью 1918 г. Третий сын - Александр Петрович (он взял отчество по второму имени отца - Петер, чтобы инициалы отличались от брата Агафона), руководитель московского отделения фирмы Фаберже, в Советской России стал экспертом Наркомпроса по искусству Востока, одним из основателей музея Востока, но в 1919 г. был арестован и после освобождения в1920 г. с семьей нелегально уехал за границу.
Дольше всех в Советском государстве оставался Агафон - дедушка Татьяны Федоровны. Свою жену Лидию с пятью детьми, среди них был и будущий отец Татьяны Федоровны, он еще в 1918 году тайно переправил в Финляндию. Сам же в 1919 году был арестован и больше года провел в концлагере. Однако после выхода оттуда его, блистательного знатока драгоценных камней, эксперта Бриллиантовой кладовой Зимнего дворца, привлекли к работе в Гохране. Он участвовал в оценке коронных драгоценностей, в создании книги "Алмазный фонд СССР". После нескольких лет благополучной и обеспеченной жизни снова последовал арест, из заключения он вышел под условием сотрудничества с ГПУ. Зимой 1927 года он бежал в Финляндию вместе со второй женой (прежде бывшей бонной его старших детей) и маленьким сыном. С первой семьей он уже не общался: ни с женой, отказавшейся дать ему развод, ни с детьми. Это драматическая семейная история. Поэтому, видимо, его сын от первого брака Федор Агафонович, отец Татьяны Федоровны, не имея возможности общения с отцом, оказался близок с дядями - Евгением и Александром, и в итоге их личные архивы оказались в его семье, и их хранительницей стала Татьяна Федоровна.
Фактически речь идет о нескольких семейных архивах?
Ирина Пармузина: Да, причем архивах не только членов семьи Фаберже. Дело в том, что мама Татьяны Федоровны - Татьяна Борисовна - представительница рода Шереметевых. Она была внучкой командующего войсками Кавказского военного округа Сергея Алексеевича Шереметева - человека, которого называли "правителем Кавказа", по крайней мере, такую подпись мы находим на обороте одной из фотографий.
Татьяне Федоровне он приходится прадедушкой?
Ирина Пармузина: Разумеется. А ее бабушкой по материнской линии была княжна Елизавета Александровна Багратион-Мухранская. Это одна из ветвей знаменитого царского и княжеского рода Багратиони в Грузии.
Среди любительских фотографий многие были сняты в Сан-Ремо, где семья Шереметевых проводила немало времени. Есть снимки катания на роликах, прогулок в горы, полета самолета над морем, фотографии детей в русских костюмах. Немало снимков выполнено на аристотипной бумаге, очень популярной в начале ХХ века, но, к сожалению, она быстро "угасает" и изображения очень бледные. Кроме того, в архиве есть маленький фотоаппарат "Брауни" с надписью "Таня. 1914 год". Видимо, он был подарен или куплен Татьяне Борисовне Шереметевой-Фаберже, которой в этот год исполнилось 13 лет. Судя по всему, Татьяна Федоровна была очень душевно близка со своей мамой. И связи с родственниками по материнской линии, в том числе с бабушкой, сохранялись и в эмиграции.
Но наряду с любительскими, в дореволюционном фотографическом архиве Шереметевых и Багратион-Мухранских, есть и снимки профессиональных фотоателье, европейских и российских, вплоть до во Владивостока. Тетя Татьяны Борисовны Шереметевой, Анастасия Александровна Багратион-Мухранская, во время русско-японской войны была сестрой милосердия. В архиве сохранился ее снимок, выполненный в одном из фотоателье Владивостока в 1905 году, в форме сестры милосердия.
На самом деле работа над архивом только начинается, и я думаю, он подарит много открытий.