Тираж книги Сергея Шойгу "Про вчера" составит 17 тысяч экземпляров
До момента ее презентации не было "утечек информации", слухов, шумихи. Так захотел сам автор. Состоит она из нескольких десятков эссе: через человеческие судьбы раскрываются события, в которых мы еще недавно жили. Герои разные. Есть известные: Виктор Черномырдин, Борис Щербина, Эдуард Шеварднадзе. Есть фамилии, которые вам ни о чем не скажут: работяги-строители, летчики, шоферы, инженеры, заключенные. Иллюстраций всего три: это обложка и еще две картины. Название выбиралось из нескольких вариантов, остановились на "Про вчера". Его тоже придумал автор книги - Сергей Шойгу.
Представляющий редакторскую группу издательства АСТ Игорь Воеводин рассказал, что работа над книгой длилась около года: "В основном из-за того, что автором дописывались новые главы. А вот с нашей стороны редакторская правка потребовалась самая минимальная: книга написана ярко, грамотно, стилистически вкусно. Что же касается обложки, то она тоже авторская: Сергей Шойгу увлекается живописью и графикой, он автор сотен картин, в основном пейзажей".
На сегодня, по данным президента группы "Эксмо-АСТ" Олега Новикова, тираж книги 17 тыс. экземпляров, его должно хватить на два-три месяца продаж. Никаких госзаказов на книгу, разумеется, не было и не планируется - только коммерческие продажи. Рекомендованная цена на книгу в бумажной версии 599 руб., электронная версия стоит 399 руб., а аудиоверсия - 450 руб.
"Как только книги "на бумаге" раскупят - допечатаем еще", - пообещал издатель.
Аудиоверсию "Про вчера" озвучивал Сергей Гармаш.
"Мы давно знакомы с Сергеем Кужугетовичем, - рассказал журналистам актер. - Его книга удивительная: здесь есть смешное, веселое, историческое и очень трагическое. Хотя это не очень большой отрезок жизни автора".
Кстати, сам Сергей Леонидович признался, что его работе над книгой Сергея Шойгу, который по профессии инженер-строитель (а часть глав "Про вчера" посвящена грандиозным советским стройкам), помогало то, что срочную он служил в строительных войсках. Но вот что конкретно строил рядовой Гармаш на Байконуре и на других стратегических и режимных объектах - военный секрет. До сих пор. И это не шутка.
"Стройка это война, кто-то должен взять ответственность на себя, - резюмирует Сергей Гармаш. - Образно говоря: кому-то буквально надо принять огонь на себя. И громадная часть книги - как раз об этом".
"Есть такой термин современный - "социальный лифт", - пишет в книге сам Сергей Шойгу. - У нас не было подобного "лифта", но у нас была социальная лестница, по которой мы шли шаг за шагом... Мне кажется, каждому поколению нужно пройти через то, что закалит их. Может, не столь жестоко, как закаляли нас, но вряд ли без этого получится у них стать теми, кого уважают и кто уважения достоин. Как уважают тех, кто прошел войну, построил Днепрогэс, БАМ, Транссиб, порт Находка, кто осваивал Сахалин, кто построил Норильский комбинат".
А еще судьба свела автора удивительной книги с удивительными людьми.
Вот с Геннадием Онищенко он решает, как спасать людей при вспышках холеры. А с великим музыкантом Мстиславом Ростроповичем обсуждает миротворческий концерт в зоне боевых действий.
Ростропович как-то ему сказал: "Я знаю, как можно остановить войну!" Войн шло много, ни одна не собиралась заканчиваться. А Мстислав Леопольдович настаивал: знаю! Как? "Я поставлю оркестр на линию фронта, встану и сыграю то, что заставит их остановиться, сложить оружие!"
О какой войне шла речь? Представьте себе, о кровопролитии в Карабахе. Не о нынешнем. О предыдущем.
Великого Ростроповича с нами уже нет. А Карабах остался, и некому поставить оркестр на линии фронта. Во всяком случае такой, чья музыка заставит всех одуматься и остановиться, сложить оружие.
Надо оговориться: сложить оружие великий музыкант предлагал не какой-то конкретной стороне, а всем участникам войны. Просто взять и сложить.
Очень хочется, чтобы эту книгу прочитали в Армении, Азербайджане и Карабахе.
И уже поэтому это книга не только "Про вчера". Она про сегодня. И даже про завтра.
Кстати, скорее всего, у нее будет продолжение.
Сергей Шойгу, глава из книги "Про вчера" (отрывок)
Тот май на севере Сахалина был необычно жаркий. В городе цвели вишни. В школе праздновали последний звонок двадцать шесть выпускников. Вместе с учителями. Днем было солнечно. Праздновали допоздна. Нефтегорск рухнул в час ночи. Именно рухнул. Землетрясение, почти восемь баллов. Уцелело всего несколько зданий. Школа и все пятиэтажки, построенные из шлакобетонных панелей, легли, оставив внутри себя спящих, любящих, ждущих. Девушек с белыми бантами, в белых фартучках и гольфах. Ребят с пушком под носом. Еще и не брившихся. Все они были в школьном зале. Их доставали из-под завала еще четыре дня. Из двадцати шести выпускников выжили девять.
***
Штаб развернули рядом с полуразобранной хоккейной коробкой, больше похожей на загон из неструганых досок. Стали вести списки найденных - погибших и живых. Требование: всех, кого хоронят не здесь, надо везти в цинковых гробах. Жарко ведь. Тела начинают разлагаться.
Но цинковых гробов нет. А до опознания где хранить тела? Собрали со всего Сахалина рефрижераторы.
... Мать обезумела от горя и не понимала, почему ее девочку, с которой она говорит и которую она слышит, не могут достать: "Не можете поднять какие-то две панели. Вот же она - рука, плечи, еще чуть-чуть - и увидите лицо..." Объяснить невозможно, что, как только поднимем эти самые две плиты, ей, ее девочке, жить останется пятнадцать, может быть, двадцать минут и мы ничего сделать не можем, ну почти ничего. Можем подержать ее еще на этом свете два-три часа, не трогать завал, не поднимать, не разбирать. Совсем обессилевшую мать, уже без остатков слез и эмоций, подвел к дочери, точнее, к месту на руинах, где можно было с ней общаться. Оставил их втроем. Третьим был спасатель-парамедик, державший капельницу, поставленную в вену под ключицей девочки, в единственное место, очищенное от завала. Жестко, даже грубо парамедик сказал матери: "Садись, поговори, наговорись с дочкой. Мы ее не спасем, и никто не спасет. Полтела передавлено, если б только нога. Ноги, руки можно ампутировать, а полтела - нельзя". Все ушли, они остались попробовать наговориться. Мама и двенадцатилетняя дочь... И так по всему бывшему городу - десятки, сотни таких мам, отцов, бабушек, судеб.
... В первый день пришел мужичок, то ли рыбак, то ли огородник, сказал: "Был на выезде с мужиками. Вернулся только, а тут такое..." В общем, ему надо было два гроба цинковых. Один большой, под жену, поменьше - под дочку пяти месяцев. "Найду и повезу на Кубань. Мы оттуда". Через сутки вновь пришел: "Давайте один гроб, маленький. Жену вот откопали, ни царапинки". На второй день он уже вместе с женой помогал спасателям работать.
... Пришла простая, но, как выяснилось впоследствии, очень эффективная идея-технология. Минута тишины. Ну, не минута, а примерно полчаса или даже час. Остановили все: краны, бульдозеры, генераторы, гидравлику. Все стали слушать и спрашивать: "Если живые - отзовитесь, крикните. Если не можете - постучите".
И в первую же паузу-тишину больше двадцати точек услышали. Начали к ним пробираться, разбирая перекрытия. Плиту за плитой.
...На пятые сутки, к исходу четвертых, пришел тот же рыбак-огородник с женой. Говорят: "Не надо гроб детский, не надо". Нашли их пятимесячную дочку, живую и невредимую. Совсем крошка, маленькая, осипшая. Счастливые, удалились.
***
Нефтяник. Он попросил покурить. Предложили ему все, что было у ребят-спасателей: "Ту-134", "Плиска", "Родопи". Он от всего плевался: "Покрепче нет ничего? Вы что, только бабские курите?"
Нашли "Беломор"...
Разобрали все вокруг него, под спину сделали что-то похожее на носилки, подсунули спальник, подушку и стали изображать работу по разбору четырех этажей, которые, сложившись пирогом, лежали на его ногах и тазу. Никто не знал, что делать. Человек жив, но полтела раздроблено и зажато. Знали, что не выживет. Знали, что решение по разбору завала, - это смертельный приговор. Точнее, его исполнение. И никто не решался стать исполнителем. Принесли соку. Попросил. Виноградный, сладкий.
- Слушайте, у вас что там, нет нормального томатного с перцем-солью? Нашли. - Ну, мужики, если вы и дальше будете так работать, вас либо разгонят, либо родственники грохнут. Какие-то сраные три плиты который час не можете разобрать. На хер вам все эти прибамбасы: перфораторы, гидравлика, пилы по бетону? Давно бы кувалдой расх...чили без всего этого ливера... Пытались отвлечь его как могли. Не решался никто разбирать плиты, и я в том числе.
***
Позвали на другой дом, точнее, груду пыльных панелей. Нашли деда. Он чудом уцелел под платяным шкафом старым. Крепкий был шкаф, из цельного дерева. Докопались, пробились, разобрали верх шкафа. С нами рядом дочь его - рада, машет руками, кричит: "Скорей! Скорей!" А дед спокойно говорит оттуда, снизу, из могилы практически: "Примите все, что в шкафу: три комплекта постельного белья и шубу". С нами работал тогда Андрей Рожков. С больной спиной, но все равно был с ребятами в деле. Погиб в 1998 году, когда на Севере испытывал водолазное оборудование. Так вот, Андрей сорванным еще сутки назад голосом отвечает деду: "Пошел ты на х!.. И дочь твоя! Уже от работы люди с ног валятся, а он наволочки спасает!"
Дед нехотя протянул руки, вытащили.
***
Вернулся к нефтянику. Вижу, все понял сам. - Налей водки. Выпил залпом стакан. Жадно выкурил папиросу. - Ну все, мужики. Пока. Подымай. Мать ее... Держали мы его почти сутки. Дальше, казалось, день и ночь стали бесконечными. Это был первый и последний случай, когда четверо суток на ногах.
***
Приехал губернатор Фархутдинов, сказал: "Уже больше двух тысяч погибших. Заработали двадцать шесть воздушных мостов, перебрасываем вертолетами, самолетами во все города и больницы Дальнего Востока и Сибири. Погибших хороним. Где людям жить? Города нет. Новый построим не скоро..." Именно тогда появились первые жилищные сертификаты. Расселили всех за месяц по Сибири и Дальнему Востоку. Сотни, тысячи вопросов, проблем, судеб. Каждая из них достойна отдельного рассказа. Вспоминается сильная, неунывающая женщина, которой придавило обе ноги. После ампутации в Хабаровске осталась одна. У нее погибли все близкие, муж, дети. Через несколько лет узнал, что она вышла замуж, родила. Невероятной крепости люди. Впрочем, боролись не только люди. Был среди спасателей спаниель Лёнька. Первый герой тех событий, нашедший под завалами около трех десятков человек, несколько кошек и своих домашних соплеменников. Тогда даже не думали, что пройдет два-три года и у нас будут специальные школы-питомники и десятки четвероногих готовых героев-спасателей.
Что касается города, его нет. Пропал с карты, из жизни страны. Рекультивировали. Осталось кладбище, памятники. Могилы с именами и фотографиями. И братские захоронения, в которых упокоились изуродованные, неопознанные тела.
Каждый год весной люди на острове собираются и едут туда. Те, кто выжили. Те, кто спасали.