Поделиться
Он переехал в эти четыре комнаты, выселенный из своего особняка в Большом Каретном, где разместилась автобаза Совнаркома. В мансарде и на первом этаже были коммуналки, вверх-вниз по скрипучей лестнице ходили не только писатели и народные артисты, дом еле прогревался буржуйками. В зале через стенку с 9 до 9 распевалась оперная студия.
- А тут назло всему творится высокое, - размышляет вслух Анатолий Белый. - Ни днем, ни вечером никакой тишины, никакого покоя, но он - пишет книги, репетирует…
Да, все читки и репетиции Константин Сергеевич проводил с 28 года, после приступа стенокардии, дома, а его наработки на большую сцену переносили уже ассистенты. Входившие к Станиславскому и выходившие от него через эту вот дубовую готическую дверь с ручками-кольцами.
Заслуженный артист РФ - под впечатлением.
Она ведь тут с 30-х, да? Есть предметы, которые разговаривают с тобой, пока ты на них смотришь - особенно, насыщенные историей, как этот. Сколько же артистов тут оставляли свои пальто, приходя на репетиции! На этот длинный медный крючок вешал шубу, например, Борис Ливанов, на эту полку клал шляпу Качалов…
Что, можно сесть? В кресло Станиславского, в котором он писал "Работа актера над собой"? Мне кажется, мы нарушаем священное пространство… Станиславский вез это старинное, инкрустированное слоновой костью, кресло из Италии - чтоб играющий Отелло актер вживался в роль. Он помогал ему работать над собой. Наш мастер в Щепкинском говорил: мы научим вас, дышать, говорить, ходить, владеть телом - но главное у актера - самому совершенствовать себя. Иначе остановишься, и это будет видно всем.
Он и в доме строил театр! У него, затворника, просто не было выхода. Видите, комната перегорожена стеллажами, за ними что-то вроде закулисья. Вот эти кресла тяжелые раздвигались в стороны - и кабинет превращался в сцену! Станиславский садится в итальянское кресло, отсюда светит специальный софит, из-за стеллажей выходят актеры - и вот он театр. Из воздуха сделанный.
Вот уж действительно - многоуважаемый шкаф! Готических форм, со стеклами-витражами… Коль скоро КС перевез эти шкафы из своего дома у Красных ворот - они много для него значили. Думаю, Станиславский, игравший Гаева, произносившего монолог про шкаф в "Вишневом саде", видел в них фрагменты прежней жизни. С моей актерской колокольни мне кажется, что он так пытался за свою прежнюю жизнь ухватиться, чтоб не стать Иваном без родства. Это были его корни, новой власти не удалось их вырвать.
Мария Петровна пережила мужа на 5 лет. А такой столик переживет и нас с вами: в МХТ в наших гримёрках столики примерно такие же. Но тут видна женская рука - вазочка с веткой сирени, веерок, пудреница…
Эту историю рассказывал Василий Ливанов. Однажды его отца, народного артиста СССР, ведущего актера МХТ, не пустили к Станиславскому. У того, по словам домашних, "была инфлюэнца". Но Борис Ливанов придумал выход. Видите - над кроватью Константина Сергеевича телефонная трубка? Такая же точно висела и в репетиционном зале. И Станиславский, лежавший в постели, три часа вел репетицию "Мёртвых душ". По телефону.
Станиславский ради этого зала с идеальной акустикой и выбрал дом в Леонтьевском. Он поставил тут своего "Онегина" и другие оперы, и с тех пор зал прозвали "Онегинским". А в 93-м я был здесь на мастер-классе приехавшего из Америки друга и сотрудника Михаила Чехова Георгия Жданова. Сюда рвалась вся Москва, зал был забит - народные артисты, студенты, преподаватели сидели на приставных стульях, заняли подоконники, стояли в дверях... А в центре зала под началом Жданова шли этюды и импровизации.