Мы с коллегами собрали неплохую коллекцию ковидных сюжетов - их число уже приближается к 170. Слухи начали с бешеной скоростью распространяться в марте, когда ВОЗ объявила пандемию и стало ясно, что вирус существенным образом повлияет на нашу повседневность.
Ещё тогда, ранней весной, мы заметили интересную вещь: в условиях пандемии даже люди далёкие от конспирологии начинают увлекаться теориями заговора. В спокойной обстановке подобные истории не вышли бы за пределы тематических сообществ. А тут информационные пузыри, внутри которых конспирологические слухи обычно появляются и находят поддержку, "взрываются" или становятся гораздо более проницаемыми.
Пандемийный фольклор очень часто предупреждает об угрозе. Потребность оградить сообщество от опасности выработалась у нас эволюционно. Даже в более мирные времена люди пересказывают друг другу тревожные слухи и зловещие городские легенды, не будучи уверенными в их истинности, - чтобы обсудить сюжет с референтной группой и попытаться выяснить, правда ли это.
Интерес к конспирологическим теориям тесно связан с утратой нами контроля над ситуацией. В период пандемии это чувство испытывает множество людей: жизнь начинает меняться радикальным образом, невозможно с уверенностью прогнозировать будущее - человек чувствует, что от него ничего не зависит.
Ну и конечно, на обилие и скорость распространения слухов влияет уровень доверия к власти и информации, которая исходит из официальных источников. В России этот уровень традиционно низок. Но вирус - такая штука, которую ты не можешь потрогать и увидеть, если, конечно, не заболел ты сам или кто-то из близких. Сведения о вирусе мы можем получить только через посредников в лице журналистов, чиновников и экспертов. Если люди этим посредникам не верят, то начинают внимательно прислушиваться к информации, получаемой из неформальных каналов - разговоров с коллегами, знакомыми, друзьями и родственниками.
В конце марта в соцсетях появилось письмо русской девушки Полины, живущей в Италии. Она предупреждала соотечественников, как опасен вирус, рассказывала, что в Италии эпидемиологическая обстановка просто ужасна: трупы вывозят на грузовиках, каждый день звонит похоронный колокол. Месседж был такой: "Россияне, опомнитесь! Поверьте мне и ведите себя более осторожно". Когда текст начал распространяться по русскоязычным сетям, многие, кто делал перепост, старались представить Полину как человека, связанного с ними лично. Писали, например, что она одноклассница племянника, троюродная сестра бухгалтера с работы или просто "знакомая девочка из Италии". Включая Полину в круг своих, люди рассчитывали усилить достоверность сообщения.
1. Страх перед вирусом.
2. Страх перед государством или некими могущественными людьми. От государства ждут репрессивных мер, от власть имущих - что они воспользуются эпидемией для реализации своекорыстных планов.
3. Страх перед социально-экономическими последствиями карантина.
Мотив. Страх перед неизвестной заразой и непонятной заграницей.
Мотив. Страх потери контроля над средой в связи с быстрой сменой технологий.
Мотив. Страх перед начавшейся эпидемией, масштабы которой не вполне понятны.
Мотив. Надежда, что вирус не так уж страшен.
Мотив. Страх перед социально-экономическими последствиями карантина.
Мотив. Надежда, что государство не сможет навязать меры, которые нам не нравятся.
Мотив. Боязнь возможного обеднения из-за эпидемии, страх перед чужаками.
Мотив. Страх перед новым и неизвестным.
Мотив. Страх перед государством.
Мотив. Надежда, что, может быть, всё-таки обойдётся.