Сведения о том, что с "самолетом будущего" не все в порядке, уже проскальзывали во французской прессе. Проблемы стали возникать с самого начала в основном по причине "отсутствия доверия", что привело к одержимому стремлению сделать так, чтобы другая сторона не получила преимуществ как в экономическом плане, так и по части использования новых технологий, разрабатываемых в этом проекте. Здесь и вопрос о принадлежности "интеллектуальной собственности" на разработки, и права на производства тех или иных деталей.
Помимо этого, оказывается, серьезной преградой стали чисто национальные различия принятия решений. Во Франции с ее властной вертикалью проектом занимается Генеральная дирекция по вооружению (DGA), входящая в структуру минобороны. В Германии министерствам обороны, экономики и аппарату канцлера приходится все координировать с бундестагом, а также договариваться с частным бизнесом. Этот момент, особенно решающая роль немецкого парламента в вопросе выделения средств, что сопровождается различными условиями, раздражает французов и воспринимается ими как способ установить контроль над ними. Тем более что именно французские авиационные концерны - Dassault, Airbus, ряд других - назначены головными разработчиками самолета.
Но главное здесь, пожалуй, растущее понимание в Париже того, что у Берлина иные подходы к военной тематике в целом. Эмманюэль Макрон в нынешней геополитической ситуации хочет, чтобы ЕС в перспективе стал независимым игроком, с которым бы все считались, что, по его мнению, невозможно без суверенитета в области обороны. Что касается Берлина, то там еще со времен окончания Второй мировой войны в вопросах обороны четко ориентируются на Вашингтон и Североатлантический альянс.