Календарь поэзии: Вышло в свет собрание стихотворений Юрия Кублановского

Пожалуй, лишь у поэтов есть опыт ухода на такую глубину, в то, что сейчас называется диким словом "самоизоляция".

Именно поэты нашли альтернативу тоске принудительного затворничества - это радость уединения. "Заветные часы уединения!" - писал Владислав Ходасевич. И в уединении, и в "самоизоляции" человек пребывает в одиночестве - но какие это разные одиночества!

Поэты знают, как не пропасть поодиночке. Об этом знал Пушкин. Знали Лермонтов и Афанасий Фет. Знает об этом и Юрий Кублановский - поэт, чьи стихи сегодня публикует "Календарь поэзии".

Кублановский пережил гонения, изгнание, возвращение на Родину в самые горькие дни ее распада. Вышедшие на днях в свет три книги собрания его стихотворений* невольно оказались ответом нынешним катаклизмам.

Собрание охватывает три эпохи и в жизни автора, и в жизни страны.

Еще в 1983 году, когда все казалось незыблемым, Кублановский написал: "Плетнями повалятся в жижу границы..."

Юрий Кублановский удивительно целен. Он, кажется, родился тем поэтом, каким мы его знаем - не рассудочным, но рассудительным.

Даже юношеские стихи Кублановского - это не восторженное половодье, а осенняя Ока у Поленово или Тарусы. Особенно задумчивая в канун зимы.

Именно у Кублановского русская мысль и русская история вновь стали предметом лирического переживания (быть может, впервые после Тютчева).

Для Юрия Кублановского чувство всегда связано с осмыслением. Эпиграфом к собранию его стихотворений я бы поставил пушкинское:

• Жизни мышья беготня...
• Что тревожишь ты меня?
• ...Я понять тебя хочу,
• Смысла я в тебе ищу.

Однажды кто-то назвал Кублановского "последним белоподкладочником" - в том смысле, что он один из последних, кто чувствует себя подданным старой императорской России. И не столько по идейным соображениям, сколько по душевным.

В это трудно поверить: ну как можно не смириться с революцией, родившись в 1947 году - через 30 лет после того, как она свершилась?

Но с Кублановским произошло именно так.

Его стихи сродни кладке стен Соловецкого монастыря - тут невозможны зазоры, пустоты, красивости, случайные нагромождения. И речь не только о форме сказанного, но и о содержании.

Как-то Юрий Михайлович сказал не без печали: "В моей поэзии дверь не нараспашку, надо подергать ручку, потянуть на себя, высокий порог, низкая притолока..."

Да, плотность слов и стройность мыслей в поэзии Кублановского испытывают читателя, но это то испытание, которое проясняет голову. Будто поднимаешься по узкой каменной лестнице на соловецкую башню, и тебе открывается то, чего не увидишь с небоскреба. Стихия, но не безумие. Воля, но не хаос. Уединение, но не одиночество.

Послание нам от Бога, переданное через морзянку поэзии, быть может, в том и состоит, чтобы сказать человеку: ты не один.

• Чернота, распаханная густо
• добрым плугом Млечного Пути.
• Надо жить не праздно и не пусто,
• чтоб такого пахаря найти.
• Ком земли с полуночного неба
• разомни в натруженной руке.
• Знаешь сам, что не осьмушкой хлеба
• вечно живы звезды вдалеке.
• И покуда души ищут выход
• из земных и из небесных тел,
• их любой каприз, любую прихоть
• я бы тотчас выполнить хотел.

1970

* * *

• Кто пробовал силу и волю
• да вдруг надорвался в пути,
• за кем через вьюжное поле
• нам трудно и страшно идти,
• кто в землю холодную ляжет,
• отпетый худым вороньем,
• тот Господу правду расскажет
• про то, как на свете живем.

1976

Земляки

С. Е.

• Примстились
• свечи в тесной горнице
• с оконцами в дремучий сад,
• где оправляют крылья горлицы
• и гулят с отпеваньем в лад.
• И запах издали доносится
• окровавленного свинца
• и пота с ворса переносицы
• печоринского жеребца.
• Мы земляки не только с самою
• родимой Волгой и Окой
• с их гаснущею амальгамою,
• но вот - и с южнорусской драмою,
• ее оборванной строкой.
• Присовокупь сюда и звездные
• пространства на излете тьмы
• с их обещаньями негрозными,
• что скоро будем вместе мы.
• С ней как-то связана в подробностях
• та в отчем доме в давний день,
• считай, во всех стеклянных емкостях
• густая белая сирень...
• За все, последний друг единственный,
• что с детства знаем наизусть,
• за свет из наших книг таинственный
• я беспокоюсь и страшусь:
• сумею вспомнить ли обширную
• в совсем-совсем другом краю
• земную враз и неотмирную
• былую родину свою?

2 июля 2019, Касимов

* * *

• Заводи заброшенные, ничьи,
• при подъеме с весел бегут ручьи.
• Жизнь не только в волнах акации
• и искристой зыби под старым садом.
• Нет, она и в залах реанимации,
• где мужи и женщины стонут рядом.
• Сняты с пальцев кольца, с груди кресты.
• И болезнь пытается сжечь мосты.
• Иссякновенье трудов и дней,
• всего, что делало нас родней.
• Видит тут чистилище разумеющий.
• А когда-то я в солнцепек без тени,
• зная твой характер взрывной,
• нежнеющий,
• покаянно ткнулся в твои колени.
• А когда решился поднять глаза,
• загадав, что будет однажды с нами,
• я увидел чистую, как слеза,
• темноту, усеянную мирами.

17 июня 2018