Календарь поэзии: Вышло в свет собрание стихотворений Юрия Кублановского

Не было еще такой эпохи, когда бы и искусству, и театру, и литературе в один миг пришлось бы провалиться в некое инобытие, упасть на дно колодца.
Из личного архива

Пожалуй, лишь у поэтов есть опыт ухода на такую глубину, в то, что сейчас называется диким словом "самоизоляция".

Именно поэты нашли альтернативу тоске принудительного затворничества - это радость уединения. "Заветные часы уединения!" - писал Владислав Ходасевич. И в уединении, и в "самоизоляции" человек пребывает в одиночестве - но какие это разные одиночества!

Поэты знают, как не пропасть поодиночке. Об этом знал Пушкин. Знали Лермонтов и Афанасий Фет. Знает об этом и Юрий Кублановский - поэт, чьи стихи сегодня публикует "Календарь поэзии".

Кублановский пережил гонения, изгнание, возвращение на Родину в самые горькие дни ее распада. Вышедшие на днях в свет три книги собрания его стихотворений* невольно оказались ответом нынешним катаклизмам.

Собрание охватывает три эпохи и в жизни автора, и в жизни страны.

Еще в 1983 году, когда все казалось незыблемым, Кублановский написал: "Плетнями повалятся в жижу границы..."

Юрий Кублановский удивительно целен. Он, кажется, родился тем поэтом, каким мы его знаем - не рассудочным, но рассудительным.

Даже юношеские стихи Кублановского - это не восторженное половодье, а осенняя Ока у Поленово или Тарусы. Особенно задумчивая в канун зимы.

Именно у Кублановского русская мысль и русская история вновь стали предметом лирического переживания (быть может, впервые после Тютчева).

Для Юрия Кублановского чувство всегда связано с осмыслением. Эпиграфом к собранию его стихотворений я бы поставил пушкинское:

  • Жизни мышья беготня...
  • Что тревожишь ты меня?
  • ...Я понять тебя хочу,
  • Смысла я в тебе ищу.

Однажды кто-то назвал Кублановского "последним белоподкладочником" - в том смысле, что он один из последних, кто чувствует себя подданным старой императорской России. И не столько по идейным соображениям, сколько по душевным.

В это трудно поверить: ну как можно не смириться с революцией, родившись в 1947 году - через 30 лет после того, как она свершилась?

Но с Кублановским произошло именно так.

Его стихи сродни кладке стен Соловецкого монастыря - тут невозможны зазоры, пустоты, красивости, случайные нагромождения. И речь не только о форме сказанного, но и о содержании.

Как-то Юрий Михайлович сказал не без печали: "В моей поэзии дверь не нараспашку, надо подергать ручку, потянуть на себя, высокий порог, низкая притолока..."

Да, плотность слов и стройность мыслей в поэзии Кублановского испытывают читателя, но это то испытание, которое проясняет голову. Будто поднимаешься по узкой каменной лестнице на соловецкую башню, и тебе открывается то, чего не увидишь с небоскреба. Стихия, но не безумие. Воля, но не хаос. Уединение, но не одиночество.

Послание нам от Бога, переданное через морзянку поэзии, быть может, в том и состоит, чтобы сказать человеку: ты не один.

Избранное
  • Чернота, распаханная густо
  • добрым плугом Млечного Пути.
  • Надо жить не праздно и не пусто,
  • чтоб такого пахаря найти.
  • Ком земли с полуночного неба
  • разомни в натруженной руке.
  • Знаешь сам, что не осьмушкой хлеба
  • вечно живы звезды вдалеке.
  • И покуда души ищут выход
  • из земных и из небесных тел,
  • их любой каприз, любую прихоть
  • я бы тотчас выполнить хотел.

1970

* * *

  • Кто пробовал силу и волю
  • да вдруг надорвался в пути,
  • за кем через вьюжное поле
  • нам трудно и страшно идти,
  • кто в землю холодную ляжет,
  • отпетый худым вороньем,
  • тот Господу правду расскажет
  • про то, как на свете живем.

1976

Земляки

С. Е.

  • Примстились
  • свечи в тесной горнице
  • с оконцами в дремучий сад,
  • где оправляют крылья горлицы
  • и гулят с отпеваньем в лад.
  • И запах издали доносится
  • окровавленного свинца
  • и пота с ворса переносицы
  • печоринского жеребца.
  • Мы земляки не только с самою
  • родимой Волгой и Окой
  • с их гаснущею амальгамою,
  • но вот - и с южнорусской драмою,
  • ее оборванной строкой.
  • Присовокупь сюда и звездные
  • пространства на излете тьмы
  • с их обещаньями негрозными,
  • что скоро будем вместе мы.
  • С ней как-то связана в подробностях
  • та в отчем доме в давний день,
  • считай, во всех стеклянных емкостях
  • густая белая сирень...
  • За все, последний друг единственный,
  • что с детства знаем наизусть,
  • за свет из наших книг таинственный
  • я беспокоюсь и страшусь:
  • сумею вспомнить ли обширную
  • в совсем-совсем другом краю
  • земную враз и неотмирную
  • былую родину свою?

2 июля 2019, Касимов

* * *

  • Заводи заброшенные, ничьи,
  • при подъеме с весел бегут ручьи.
  • Жизнь не только в волнах акации
  • и искристой зыби под старым садом.
  • Нет, она и в залах реанимации,
  • где мужи и женщины стонут рядом.
  • Сняты с пальцев кольца, с груди кресты.
  • И болезнь пытается сжечь мосты.
  • Иссякновенье трудов и дней,
  • всего, что делало нас родней.
  • Видит тут чистилище разумеющий.
  • А когда-то я в солнцепек без тени,
  • зная твой характер взрывной,
  • нежнеющий,
  • покаянно ткнулся в твои колени.
  • А когда решился поднять глаза,
  • загадав, что будет однажды с нами,
  • я увидел чистую, как слеза,
  • темноту, усеянную мирами.

17 июня 2018

Пишите Дмитрию Шеварову: dmitri.shevarov@yandex.ru