Фестиваль в петербургском ТЮЗе завершился "Мещанами"
Соревнований и номинаций на фестивале нет, каждый раз это разнообразное и порой неожиданное собрание произведений разных жанров театрального искусства. Нынешний, 21-й фестиваль по понятным причинам не мог принять зарубежные спектакли, но за неделю свои работы показали Воронеж, Красноярск, Тверь, Иваново, Казань, Москва и Петербург. Программа менялась в последний момент - три спектакля пришлось снять с афиши, зато воронежская "Двенадцатая ночь" выдержала целых три показа, на радость зрителям.
Хозяин фестиваля приберег главное блюдо на финал праздника. Последняя премьера ТЮЗа - "Мещане" в постановке Елизаветы Бондарь - вызвала овации. Пьеса Горького о раздоре поколений в семье Бессеменова переписана Сергеем Давыдовым с сохранением всех перипетий старинного конфликта и переложена дневниковыми монологами нынешних детей и родителей. Режиссер вглядывается не только в вечную тему отцов и детей, но в эпоху декаданса, иронически играет со стилем театра того времени и немого кино, превращая купеческий дом в музейную экспозицию, его обитателей - в привидений, неуспокоенные тени, ведущие разговор с нами через столетие. Воронеж можно по праву назвать хедлайнером фестиваля: очень разные, замечательно яркие работы показали два его театра. Михаил Бычков поставил в Камерном театре "Бальзаминова" в синтезе театральных и киноприемов как современную и всегдашнюю русскую сказку о простофиле, погнавшемся за небывалым счастьем, и не знающем, как быть, когда его вдруг получил.
А независимый Никитинский театр пригласил Юрия Муравицкого для работы над шекспировской "Двенадцатой ночью" - и режиссер придумал остроумный ход с жеребьевкой ролей перед каждым представлением. Каждому персонажу дан характерный внешний рисунок-маска, "впрыгнуть" в который может исполнитель любого пола. Вариации спектакля бесконечны "как угодно", энергия спонтанности и сиюминутной игры искрит над сценой, где действие происходит в гигантской песочнице, в золотых всплесках песка и детской радости чистого лицедейства. Текст Барда в переводе Линецкой облаком повисает над сценой, приподнятый над театральной вещественностью, во всей своей воздушной красоте.
Нельзя не отметить два театра, бывающих на фестивалях редко, а на этой "Радуге" показавших интересные работы приглашенных режиссеров. Денис Хуснияров поставил "Грозу" в Ивановском драматическом. Вполне классическая трактовка темного царства: здесь даже небо заколочено горбылями, а герои движутся по узким мосткам в затылок друг другу, и не развернуться тут ни изобретателям, ни влюбленным. В центре спектакля - Кабаниха в резком, четком, злом рисунке Светланы Басовой. Закованная в тяжелое черное платье, с прямой спиной и церемонным шагом, она показывает Катерине, как прилично провожать мужа воем - валится на доски и исходит долгим, страшным, утробным криком; в этой Марфе Игнатьевне такая яростная неутоленность, что только варварская власть может ненадолго ее удовлетворить - как она ликует, волоча на расправу Катерину за косы по полу.
"Чайка" в Тверском ТЮЗе поставлена Вероникой Вигг с явным вниманием к старшим чеховским персонажам. Здесь очень взрослая, сильная, жесткая и жестокая Аркадина (Татьяна Романова), нежный и глубокий Сорин (Александр Романов), хищно впивающийся в жизнь, в людей, в свою записную книжку Тригорин (Андрей Иванов), брезгливый циник Дорн (Михаил Хомченко). У творцов-себялюбцев есть талант, энергия, жажда жизни - и они торжествуют над блеклыми и бездарными Заречной и Треплевым. Молодые здесь обречены: Костя не может придумать свой спектакль и оставляет Нине только читку посреди комнаты - она неспособна показать живое чувство. Дмитрий Горбас сочинил образ крошечного, тесного, заброшенного дома, съеденного сыростью и неряшливой ветхостью, где озеро - лишь хлюпающая в подполе вода. Здесь с самого начала царят распад, обреченность и память о лучших днях.
В день закрытия фестиваля состоялся важный разговор о кризисном положении театров в 2020-м. Худруки, режиссеры, театроведы делились своим анализом ситуации и неоднократно вспоминали слово "война" - определяя степень трагичности ситуации. Речь шла о необходимости господдержки всей отрасли, без деления театры на государственные и независимые, иначе потери для культуры и общества могут быть слишком велики - таков был общий вывод.