Зачем москвич устроился работать в сельский Дом культуры

Пишу как дышу: вдох-выдох. Дышится в деревне иначе, чем в городе, и ритм жизни другой. Проснулся, сразу топи печь - это самое главное в огромном деревянном доме. Смысл поговорки "плясать от печки" рисует иней на оконном стекле: сразу все понятно.

Затопил у себя, идешь вместо зарядки за 500 метров кочегарить в выставочный зал, где такая же по размеру "голАнка". Сегодня здесь соберутся деревенские мастерицы - вязать новогодних бычков. Пока разгорается берЁста, надо поколоть чурки в дровенике. Колуном помашешь - никакие гантели и гири не нужны! Подбросишь дровишек - и назад...

Топить общественную печь входит в мои обязанности - культорганизатора деревни Большой Бор. Она находится в 80 км от Онеги, маленького райцентра рядом с Белым морем. Отсюда родители увезли меня в Москву восьмилетним, вырвав из родной почвы подобно цветку. Как выяснилось, с крепкими корнями. Малую родину я никогда не забывал и очень гордился поморским происхождением. Отучился в институте, исторически связанном со Славяно-греко-латинской академией, которую окончил Ломоносов, мой великий земляк. Потом в аспирантуре основанного им университета. Это было принципиально важно!

Работал на хороших должностях, в том числе с первыми лицами нашего туризма. И вот... Да, деятель культуры на селе! Мой офис - крохотная комнатка рядом с кухней, в старинном двухэтажном доме. С огромной поветью, где расположен и холодный туалет прямого падения. Можно ли назвать сей "карьерный вираж" нежданным падением с больших профессиональных высот? Нет! Скорее сознательным и последовательным спуском в глубины своего подлинного "я"...

О качестве жизни

Поскреби как следует практически любого жителя большого города, попарь его в баньке до выбегания на снег - и на этом белом, как чистый лист, снегу проступит вся его деревенская генеалогия. Сюда я отношу и малые города с их сельским укладом жизни. Как моя Онега. Дедовский дом на высоком угоре, ароматная черемуха, вкуснейшая репка на огороде и... русская печка. Она казалась мне огромной! Ребенком в ее устье меня даже мыли.

Теперь-то понимаю, что Михал Васильич был первым тинейджером, покинувшим деревню ради возможностей большого города. Заложенная им традиция привела в наше центростремительное время к тому, что молодежи на селе сегодня в России практически не осталось. Мои поморские корни с бурным цветением юности стали тоже явно подзасыхать. Студенчество, армия, работа. Ничто не подводило к мысли о возвращении к истокам. Она вызревала сама, постепенно разгораясь, как не до конца потухший уголек.

Михаил Ломоносов был первым тинейджером, покинувшим деревню ради возможностей большого города

Много лет назад один мой мудрый друг, всю жизнь обитающий в крохотном городке во Владимирской области, высказал интересное предположение:

- Вот увидишь, со временем вы, жители мегаполисов, поймете, что совокупность благ, называемая "качеством жизни", окажется крайне непривлекательной. И вы будете возвращаться: в такие городки, как наш Гороховец, в деревни. Где все в шаговой доступности, и ты не теряешь понапрасну время. А главное: чистый воздух, живая вода (не из аппарата или пластмассовой тары), тишина и красивая природа. Это и есть качество жизни!

При этом Андрей (так зовут моего друга-предпринимателя, внесшего большой вклад в развитие родного города) отмечал и объективно сложившуюся востребованность таких "обратных переселенцев" российской глубинкой. Малые территории испытывают огромный дефицит квалифицированных кадров, обладающих хорошими знаниями, большим практическим опытом и, что особенно существенно, мотивацией к работе и личностной самореализации.

В моем случае это имеет решающее значение. Причем с обеих сторон.

Трудно найти в Большом Бору дом, где не было бы расписных вещей. Вера Губертова оформила и новую вывеску клуба. Фото: Олег Мосеев

Есть работа, но нет желания

В прошлом году я увидел это явление во всей красе в небольшом, но очень известном городе Алтайского края, работая на руководящей должности в одном солидном холдинге. Хорошо оплачиваемая по местным меркам работа не вызывала у большинства моих коллег того "горения", которое испытывал я. Работать в коллективе, не стремящемся стать командой, крайне тяжело. И когда после перерыва подоспело предложение из Большого Бора, я с радостью откликнулся. К тому же запрос главы администрации МО "Чекуевское" Елены Олуферовой был тоже обусловлен мотивацией.

Маргарита Касьянова выводит погулять свою любимицу Варю, единственную в деревне лошадь. Фото: Олег Мосеев

Территория, на которой более 10 лет трудятся сотни волонтеров "Общего дела", возрождающих деревянные храмы Русского Севера, нуждается в соответствующих местных деятелях культуры. Тем более когда их труд весьма неплохо (опять-таки в сравнении с другими) вознаграждается. Но -увы и ах - многие у нас привыкли не зарабатывать, а получать. Это факт.

В Большой Бор я приехал в конце октября, оформившись на ставку в местном Культурно-досуговом центре, где кроме меня в крупных деревнях и поселках работают еще 8 женщин-культорганизаторов. Администрация находится в 8 км, в самой большой деревне. Там постоянно живут около 400 человек. В нашей - чуть более ста. И она мне уже неплохо знакома, потому что минувшим летом я провел здесь три недели, гостя у главы. Елена Михайловна - необыкновенный руководитель. Такое сочетание деловитости и искренней заботы о людях редко встретишь среди российских управленцев. Даже в глубинке, где все на виду и словно под увеличительным стеклом.

С ней мы совпали и в желании записать воспоминания местных старожилов, и в стремлении разработать для Поонежья хороший туристический маршрут, благодаря которому здешние места будут посещать все больше гостей. А это и возможность подзаработать на реализации нехитрой сельской продукции (молочной, ягодной, сувенирной), и привлечение внимания к состоянию памятников архитектуры. В их числе, к слову, самая высокая деревянная церковь России (44 метра), находящаяся всего в 25 км от Большого Бора. В деревне Пияла.

Деревенские люди

Мой приезд стал событием. Одно дело гостить летом, в качестве дачника или туриста. И совсем другое - поработать, живя как все.

Интерес ко всему, что я делаю, большой, но по-поморски сдержанный. Тут издревле уважают чужое личное пространство и не лезут в душу с расспросами. Да и поселился я особняком, на Маковке: так называется самое высокое в деревне место, где стоят отдельной усадьбой три дома. В одном из них живет сама глава, а два других она использует как гостевые. Не в туристическом смысле. Пускает всех, кто попросит, будь то волонтеры или бригада строителей, приехавшая из Онеги. Елена Олуферова любого радушно примет, позаботится. Вот и мне целую избу-студию выделила, а также офис в своем доме, ибо только в нем есть надежный выход в интернет.

Не будь ковида, моим рабочим местом стал бы Дом культуры, но из-за отмены массовых мероприятий я сразу слил воду из системы отопления. До наступления холодов. Теперь моя работа сосредоточена на ведении профильной группы "ВКонтакте" и организации тех мероприятий, которые можно проводить в небольшом выставочном зале или на улице.

Дважды в неделю проходит кружок "Рукоделие", собирающий несколько самых творчески активных боровлянок. Эти женщины (мужчин в деревне мало, и к культуре они приобщаются неохотно) составляют и основу местной православной общины. На очень трогательные богослужения мирянским чином в Ильинский храм приходят по воскресеньям не более 10 человек. Я одиннадцатый и похож, наверное, на вратаря в женской футбольной команде...

Кружок не сильно нуждается в моем организующем участии, и я лишь обеспечиваю необходимые условия для его проведения. Топлю печь и пополняю запас дров. Вместе с водителем администрации Юрой распиливаем остатки старого хлева у дома, который поднимают онежские мужики - мои соседи по Маковке. Среди них мой старый друг Сергей Головченко, известный плотник-реставратор. Когда я спросил его, что тяжелее поднимать - дома или культуру, - он, недолго думая, ответил:

- Конечно, дома! Тут, если умеючи, все понятно и легко.

Бабушки (актив деревни - молодые пенсионерки и женщины более почтенного возраста, имеющие внуков и правнуков) приняли меня доброжелательно и сразу откликнулись на предложение пошить себе и своим родным оригинальные маски из натуральных, дышащих материалов. Вместо банальных одноразовых. Выкройку сняли с моей, купленной ранней осенью в Крыму, и бойко принялись за дело.

К слову, масочный режим в деревне соблюдают строго - повсюду в общественных местах: на почте, в магазине, в храме. Здоровьем народ здесь дорожит, о чем говорит и немалое число поклонниц скандинавской ходьбы. Первой подала пример бывшая учительница Зинаида Васильевна Силина, которой скоро будет 85. Каждый день в любую погоду она проходит с палочками свои обязательные три километра!

А Маргарита Сергеевна Касьянова, работавшая ветеринаром с 1963 года, в свои 75 содержит единственную в деревне лошадь. Варю ей привезли из города, пожалев отдавать на бойню заслуженную цирковую артистку, - она до сих пор умеет делать реверанс и кружиться.

Коров нынче тоже мало кто имеет - хлопотное дело. Да и со сбытом проблема, особенно в межсезонье. В этом смысле выделяется семья Казаковых, живущая в соседней деревне Поле. Владимир и Татьяна держат четырех коров, а на вырученные от продажи молочной продукции деньги занимаются восстановлением деревянного Богоявленского храма середины XIX в. Впервые Владимир Казаков приехал из Москвы в Онежский район еще в конце 80-х, будучи начинающим плотником-реставратором. В паре с Сергеем Головченко они работали на многих известных объектах, спасая архитектурные шедевры от разрушения. Два года назад Владимир женился на Татьяне и окончательно осел в этих краях. По средам и воскресеньям супруги ездят в Онегу продавать творог, сметану и молоко, чтобы закупить необходимые стройматериалы и оплатить работу мастеров, помогающих им возрождать деревенскую церковь.

Одного поля ягода с Казаковыми и печник Василий Медведков. Он значительно моложе, ему всего 42. Мы с ним быстро подружились и как-то ездили в Поле на велосипедах, чтобы осмотреть проблемную печку в трапезной храма. Исследовав ее, Василий пообещал Владимиру, что по весне полностью ее переложит, совершенно бесплатно. А потом опять уедет в Подмосковье класть печи и делать на заказ камины. Раньше это называлось отхожим промыслом.

Когда говоришь о Поонежье, невольно вспоминаешь деревянную архитектуру. Фото: Олег Мосеев

Деревенские люди не избалованы вниманием, очень ценят искренний к себе интерес и когда человек держит слово. Они никуда не торопятся и все успевают, в отличие от меня, еще не привыкшего к такой натуральной жизни...

Дальней родственницей Василию приходится еще одна боровлянка - Вера Викторовна Губертова. Художник в душе, она называет себя оформителем. Всю жизнь проработала воспитателем детского сада, по-настоящему занявшись любимым делом только на пенсии. Трудно найти в Большом Бору дом, не имеющий расписанных Верой Викторовной вещей. Старинный сундук в стиле борецкой росписи или панно с глухарями - символом деревни. По моей просьбе эта чудесная бабушка, напоминающая характером главную героиню фильма "Девчата", выполнила и новую вывеску Дома культуры. Прежняя висела еще с советских времен. Теперь дело за росписью самого клуба - очень уж хочется сделать из типового кирпичного здания яркое произведение!

Работа творческая, масштабная, а потому командная. Если среди читателей "Российской газеты" есть желающие приехать и поработать на этом волонтерском проекте, напишите в редакцию с пометкой: "Дом культуры д. Большой Бор". Будем очень благодарны за любые идеи, связанные с развитием нашей северной деревни, и ждем в гости!