Как сложилась судьба Владимира Калачева - лучшего адъютанта Красной Армии

Текст:

Дмитрий Шеваров

Владимир Калачёв, 24 года

В начале лета 1943 года Владимир был на короткой (всего несколько часов) побывке дома. Попросил родных сохранить все его рукописи и сборники стихов других поэтов, подаренных ему с автографами, в деревянном сундучке до окончания войны.

Владимира Калачёва сослуживцы сравнивали с Андреем Болконским. Фото: Из архива Людмилы Яцкевич

Володин сундучок не открывали до 1956 года.

Деревня Квасюнино на берегу Шексны. Голодные годы сразу после коллективизации. Смерть обошла, кажется, все дворы.

Кому здесь может быть дело до высокой словесности? А тринадцатилетний Володя Калачёв читает Есенина и Маяковского. Он увлекает поэзией двоюродных братьев, и они вместе "издают" рукописный поэтический журнал. В школе Володя выпускает стенгазету "Юный поэт".

Он рано ощутил свою принадлежность к крестьянскому древу русской поэзии, ощущая себя продолжателем Кольцова и Есенина.

Когда семья уехала из деревни в Череповец, Володя поступил в педучилище. Младшая сестра вспоминала: "Володя много занимался по ночам, а перед сном прикреплял над своей кроватью записку для матери с есенинской строчкой: "Разбуди меня завтра рано".

В 1943-м Калачёва назвали лучшим адъютантом Красной Армии

Перед войной Владимир служил в армии в Москве, писал младшей сестре в феврале 1941 года: "О себе особо писать нечего. Хожу в Ленинскую библиотеку, в другие, в кино, на лекции, в театр. В военную школу не пойду, так как чувствую себя невоенным человеком. Теперь передо мной стоит один вопрос: где работать после армии?!!"

Фото: Из архива Людмилы Григорьевны Яцкевич (Вологда)

В начале войны Владимир оказался на штабной службе, был адъютантом генерала Петра Ивановича Кокорева. Все время просился на передовую. Однако с хорошим адъютантом генерал ни за что не хотел расставаться.

В апреле 1943 года в "Красной звезде" появилась статья Н. Кружкова "Командир и адъютант". Эта статья была сигналом к возвращению традиционных представлений о роли адъютантов в армии.

После сравнительного анализа двух типов адъютантов в "Войне и мире" (боевого офицера князя Андрея Болконского и честолюбивого карьериста князя Бориса Друбецкого) автор приводит пример современного Андрея Болконского: "Старший лейтенант Калачёв служит адъютантом у начальника штаба. Штабная работа - дело сложное. Начальник штаба соединяет в своей работе холодный ум математика и творческое вдохновение, строгий расчет и боевой риск, его землянка нередко напоминает кабинет ученого. Адъютант начальника штаба - это его память, его глаза. Адъютант - старший лейтенант Калачёв хорошо усвоил штабную службу, великолепно знает карту местности, где действует его армия..."

Из письма Владимира Калачёва любимой девушке: "Каждый день такой, что в один из них твоего Вовки не станет..."

Летом 1943 года Владимир стал командиром роты. С июля родные перестали получать письма от Владимира, и осенью отец Володи обратился за помощью в розыске сына к генералу П.И. Кокореву. Первый ответ обнадеживал: ранен, в госпитале. Второй ответ (от 22.12.1943) был по сути похоронкой: "Уважаемый т. Калачёв С.М. По наведенным мною справкам известно, что Ваш сын Владимир 25 июля сего года, будучи тяжело ранен в бою, умер от ран и похоронен на поле боя. Должен Вам сообщить, что Владимир, будучи со мною вместе на службе, был образцовым офицером..."

Владимир Калачёв погиб во время ожесточенных боев на Синявинских высотах. Один из немногих уцелевших однополчан Володи вспоминал: "Жара, болотные испарения и постоянно тлеющий от пожаров торф вызывают рвоту. За неделю расползаются гимнастерки..."

Родители не могли поверить в гибель сына до тех пор, пока им не написала девушка, с которой дружил Володя: "22-го числа приехал с фронта мой брат, который хорошо знал Володю. Он мне говорил, что из разговора начальника штаба армии слышал о смерти его. Этот начштаба очень любил Володю, и поэтому он о его судьбе осведомлен лучше, чем кто-либо, и ему можно верить. Вы не сердитесь на меня за то, что я так прямо и, может быть, грубо рву в Вас последние надежды, но мне кажется, так лучше для Вас. Весьма возможно, что скоро после того, как я опущу письмо, я буду жалеть об этом..."

Стихотворения Владимира Калачёва

* * *

Собери котомку, мама,

Положи мне в узелок

Две рубашки полотняных,

Полотенце да платок.

Да ещё вот захвачу я

Томик Блока, чтоб в пути,

Вспомнив девушку родную,

Строчки нежные найти.

Где-нибудь в горячем бое

Кровь польётся ручейком,

Рану жесткую закрою

Твоим беленьким платком.

Собери бельишко, мама.

Утром раньше разбуди.

Не печаль меня глазами -

Путь далёкий впереди.

1938

***

Милое тихое лето

Мчит мне конец роковой.

В медленных шорохах где-то

Рано теряет покой.

Рано мне свищет синица

Горечь разлуки опять.

Нет, не могу примириться -

Чтобы тебя утерять...

Где ты, знакомка, родная?

Где твоей юности дым?

Юность свою вспоминая,

Ты и меня вспомяни.

Вспомни последнюю встречу,

Синего августа грусть...

Мне остывающий вечер

Шепчет, что я не вернусь...

И за исхоженным парком

Над обмелевшей рекой

Лето в сиянии ярком

Рано теряет покой.

1939

Твоё письмо

Конверт в пыли

И почтальон в пыли.

И счастью этому ещё не верю,

Как будто жизнь вторую принесли

С твоим письмом

На нашу батарею...

1941

* * *

Зола да пыль на пепелище,

И жизни, думаешь, конец,

Но как светло, когда засвищет

На старой яблоне скворец.

Здесь был народ, здесь жизнь кипела,

Сейчас - равнина и покой,

Сгорело всё, лишь уцелела

Скворешня с яблоней сухой...

1942

Перед атакой

Песок сыпучий под ногами

И верный автомат в руке.

За опалёнными кустами

Темнеет дзот невдалеке.

Пятнадцать ставим на прицеле...

И ждём... Прошелестел снаряд...

И снова ждём...

(Мы ждать умели).

Тогда все в раз заговорят.

1942

Благодарим за помощь племянницу поэта Людмилу Григорьевну Яцкевич, профессора Вологодского педагогического университета, автора книги "Владимир Калачёв. Стихи. Письма. Воспоминания".