Все свои стихи с фронта Леонид Розенберг посылал в письмах маме

Текст:
Дмитрий Шеваров
Леонид Розенберг, 22 года
Все свои стихи с фронта Леонид посылал в письмах маме. Сначала в Новосибирск на улицу Трудовую, потом в Москву, на Большую Ордынку, куда Мария Михайловна переехала к родственникам.
Гвардии лейтенант Леонид Розенберг. Погиб вместе со своим командиром 1 августа 1944 года в бою у города Карсава в Прибалтике. Фото: Из архива Дмитрия Шеварова

Так, в письмах, сохранилось и стихотворение "Артподготовка":

Часы в руке у генерала.

Ждут у орудий номера.

За стрелками следя устало,

Он тихо говорит: "Пора".

Качнулось небо в редких звездах,

И, ветви елей шевеля,

Разорванный метнулся воздух,

И тяжко дрогнула земля.

За муки Родины любимой,

За слезы русских матерей

Рванулся в ночь неумолимый

Огонь тяжелых батарей.

У раскалившихся орудий

Горячая работа шла.

Оглохшие от гула люди

Разделись чуть не догола...

Читая эти строки Леонида, нельзя не вспомнить "Марш артиллеристов", написанный в 1943 году поэтом Виктором Гусевым и композитором Тихоном Хренниковым. В 1944-м марш был известен и на фронте, и в тылу. "Артиллеристы, Сталин дал приказ! // Артиллеристы, зовет Отчизна нас! // Из сотен тысяч батарей // За слезы наших матерей,//За нашу Родину - огонь! Огонь!.."

Фото: Центральный архив МО РФ

Но в стихах 20-летнего лейтенанта Леонида Розенберга - лишь дальний отзвук марша. Про Сталина - ни слова. Есть только Родина и мама. И жесткая конкретика боя: раскалившиеся орудия, полуголые от жары расчеты, часы в руке у генерала...

Можно предположить, что генерал с часами - это командир 190-го гвардейского артполка 65-й гвардейской стрелковой дивизии Федор Сиротин.

Сорокалетний Федор Васильевич годился в отцы своему адъютанту лейтенанту Розенбергу. И относился к Лене, очевидно, соответственно.

А чем мог отблагодарить Леня? Только стихами.

Вот он и произвел своего "батю" из подполковников сразу в генералы. К тому же "генерал" куда лучше звучит в стихах, чем "подполковник".

Федор Васильевич был уроженцем вологодской деревни Дарки, его ждали дома жена и дети.

"Разорванный метнулся воздух, И тяжко дрогнула земля..."
Фото: Центральный архив МО РФ

Леонид Розенберг родился 6 мая 1924 года в Одессе. В начале войны он с мамой Марией Михайловной эвакуировался в Новосибирск, откуда и был призван на фронт в 1942 году.

...Летом 1944 года 54-я армия пошла на прорыв оборонительного рубежа "Валга", что был построен фашистами на территории Латвии.

1 августа у города Карсава в Прибалтике смертью храбрых погибли подполковник Федор Васильевич Сиротин и лейтенант Леонид Осипович Розенберг.

Командир полка и его адъютант пали в одном бою.

Похоронены на воинском кладбище латвийского поселка Тылжа.

Фото: Центральный архив МО РФ

Письмо Владимира Дерюженкова (Московская область):

"Пишет Вам внук подполковника Федора Васильевича Сиротина. Хотелось бы немножко рассказать о своем деде.

В книге "Омичи в боях за Родину" пишется: "Артполк и лично Сиротин Ф.В. пользовались уважением и боевой славой не только в дивизии, но и у всей 10-й Гвардейской армии... В августе 1944 г. Сиротин участвовал в освобождении Латвии, где переправился на плацдарм, лично корректируя и направляя огонь. Под вечер противник превосходящими силами предпринял несколько контратак. Стало ясно, что плацдарм не удержать, и командир дивизии приказал отойти... Сам же Сиротин не ушел. В этом бою также погиб и его адъютант - Леня Розенберг".

В советское время Тилжская средняя школа носила имя Ф.В. Сиротина. Моя мама часто ездила в Латвию на могилу деда, но после распада СССР ее туда не приглашали. Кстати, на одной из фоток на фоне школы имени моего деда есть и мама Лени Розенберга. У нее воротник с белой каймой.

Это только малая толика, что я могу рассказать о своем дедушке. Гораздо больше знает о нем мой дядя Юра. Он-то и позвонил мне сегодня, сказав, что кто-то из друзей по гаражу принес вырезку из Вашей статьи. Когда он читал мне по мобильному стихи Лени Розенберга, то плакал..."

Федор Сиротин. Фото: Из личного архива Владимира Александровича Дерюженкова (Москва)
Стихи Леонида Розенберга

Маме

На отвоеванном вчера лишь полустанке.

Решив отметить дело наших рук,

В накуренной, натопленной землянке

Мы у огня уселись в тесный круг.

Трофейного вина достали мы к обеду

(Поскольку утром выпили свое)

И выпили по стопке за победу,

И за друзей, погибших за нее.

Потом решили: каждый пусть из нас

Поднимет тост заветный самый свой,

А пить всем вместе каждый раз.

Так порешили мы между собой.

В землянке не подняться в полный рост,

Но все ж, когда за друга пригубя,

Я в свой черед сказать быть должен тост,

Я встал и поднял чарку за тебя.

Кругом на много верст легли снега,

Метели все дороги замели,

Где мы с боями шли, гоня врага,

С родной своей измученной земли.

А там, началом всех земных дорог,

Началом нашего победного пути

Лежит Москва, которую не мог

Я в этом тосте словом обойти.

Люблю его я, город наш большой,

И улицу, где маленький наш дом,

К которому привязан я душой

За то хотя бы, что живешь ты в нем.

С работы, знаю, вечером идешь

И посмотреть торопишься скорей -

Найдешь мое письмо иль нет

В почтовом ящике, что у твоих дверей.

Я знаю, что тревожит твой покой, -

Боишься ты всем существом своим

Застать письмо с моею почтой полевой,

Но писанное почерком чужим.

Опасен и суров солдатский путь,

И матери солдата тяжело.

Умей надеяться и мужественной будь.

Пройдет беда, как многое прошло.

Должна счастливой быть судьба у нас с тобой.

Я верю в жизнь, и ты со мной поверь.

Пройдут бои, пройдет последний бой -

Я неожиданно твою открою дверь.

Пропахнув порохом, и дымом от костров,

И пылью всех исхоженных дорог,

И запахом всех четырех ветров,

Я отчий свой переступлю порог.

За этот час, заветный этот час,

Когда обнимет каждый мать свою,

В огонь и в воду мы идем сейчас,

И не страшна нам смерть в бою.

Руками волосы мне теребя,

Заглядывая ласково в глаза,

Ты скажешь, что сегодня для тебя

Такой же я, как много дней назад.

За праздничным столом

в счастливый этот вечер,

От счастья своего хмельной слегка,

Я за тебя, за нашу встречу

Свой первый подниму бокал.

И сразу вспомнится, как в маленькой землянке,

В которой не подняться в полный рост,

На отвоеванном у немцев полустанке

Я поднял за тебя когда-то тост...

29 марта 1944

Леня Розенберг - маме: "Пройдут бои, пройдет последний бой - я неожиданно твою открою дверь..." Фото: Николай Петров / ТАСС
На главную