В январе 2021-го Михаилу Яснову исполнилось бы 75 лет

Я узнавал Мишу в такой последовательности. Сначала - как переводчика. В переводах французской поэзии ему не было равных. Потом - как детского поэта.

То-то мне и вертится,

То-то и не спится, -

Может, мне с медведиком

Горем поделиться?

В моего медведика

Уткнусь я головой:

Он хотя и плюшевый,

Но зато - живой!

Потом я с увлечением читал литературного критика Михаила Яснова. Никто не писал о своих собратьях по детской поэзии с такой доброжелательностью, как он. Лучшие из этих статей Миша собрал в книгу "Путешествие в Чудетство".

Путешествие это начинается с грустного воспоминания автора о собственном детстве: "Мама рассказывала, что я родился синим, полумертвым. Правым глазом я почти не вижу с самого рождения... После ареста отца наша бедность переросла в нищету... В детстве моя среда - люди в ватниках, очереди в магазинах, на перекрестках - инвалиды, просящие милостыню..."

И вот как раз после выхода в свет этой книги мы и познакомились.

В Петербурге рядом с домом, где жил Миша, было его любимое кафе. Там мы и говорили о жизни и о поэзии. Наша беседа была напечатана в "РГ" - Неделе" ("Жизнь прекрасна - это ясно?", 14 января 2016 г.).

Миша умер осенью прошлого года. Но мое знакомство с ним продолжается. Вот только вчера, прочитав подборку его стихов в декабрьском номере "Нового мира", я узнал Яснова-лирика, поэта "взрослого".

В последнем письме он написал мне: "Скверное состояние. Остается одно: прорываться! Прорвемся? Обнимаю, твой МЯ".

К тому письму Миша приложил стихи, которые заканчиваются так: "Был звуком звук и цветом цвет, и сердце сердцем оставалось..."

Дословно

У нас уже давно есть национальная идея, способная объединить всех от мала до велика, - это детская литература, детская поэзия... Именно детской литературе оказалось по силам пробуждать объединяющие всех чувства - любви, гордости, сострадания.

Михаил Яснов

Ясная тетрадь

Мама

У прохожих на виду

Маму за руку веду.

Мама маленькою стала,

Мама сгорбилась, устала,

Мама в крохотном платке

Как птенец в моей руке.

У соседей на виду

Маму в комнату веду.

Подведу ее к порогу,

Покормлю ее немного,

Уложу поспать в кровать.

Будем зиму зимовать.

Ты расти, расти во сне -

Станешь ласточкой к весне,

Отдохнешь и отоспишься,

Запоешь и оперишься,

И покинешь теплый дом,

И помашешь мне крылом...

У прохожих на виду

Маму за руку веду.

Мама медленно идет,

Ставит ноги наугад...

Осторожно, гололед!

Листопад...

Звездопад...

* * *

Не от того мне страшно,

что за окном беда,

а от того мне страшно,

что это навсегда.

Не знаю, отчего так -

всё грустно и вразброд.

Каких-то главных ноток

душе недостает.

И оттого так скуден,

так тих и полужив

привычных этих буден

заезженный мотив.

* * *

Мы не искали соответствий

на глобусе или в судьбе:

поэту нужен воздух бедствий -

я это знаю по себе...

Пишите Дмитрию Шеварову: [e-mail]