Дмитрий Завадовский: Милая мама! Получил твое письмо. Повеяло родным, близким
Дмитрий родился в городе Усмани Воронежской области в 1921 году. Неполную среднюю школу окончил с двумя четверками (по алгебре и химии), все остальные - пятерки.
Мама его, Варвара Сергеевна, преподавала в усманском педучилище.
Отец Леонид Николаевич Завадовский, бывший политкаторжанин, работал в местной школе учителем рисования. С конца 1920-х годов Леонид Завадовский полностью посвятил себя литературе. Писательский билет ему подписал и вручил Горький. На первом съезде советских писателей Завадовский представлял Воронежскую писательскую организацию. Его называли "гением русского рассказа". В рассказе "День жизни" Леонид Николаевич описал своего четырехлетнего сына Диму.
Талантливого писателя оклеветали завистники и недоброжелатели. 2 февраля 1938 года Леонид Николаевич был арестован, а 21 февраля по приговору "тройки" расстрелян за "распространение клеветнических измышлений о положении крестьян в СССР и клевету на Советскую власть".
Дмитрий в это время учился в Москве.
4 октября 1939 года Диму призвали в армию. В списке призыва Бауманского РВК Москвы против его фамилии пометка: "санкц. НКВД".
Во время войны Дмитрий попал в штрафную роту. Судя по одному из сохранившихся в Центральном архиве МО документов, Дмитрия обвинили в самовольном оставлении части. Возможно, ему давали отпуск и он не смог вовремя из него вернуться. Быть может, это и вовсе был мстительный наговор на юношу. Что произошло на самом деле - об мы уже никогда, наверное, не узнаем.
Погиб Дима 25 февраля 1943 года в бою у деревни Ярыгино Сычевского района Смоленской области. Похоронен в братской могиле в г. Сычевка.
Теплые краски
Я вижу: осень навевает
Тебе неясную печаль.
Твоя душа покой теряет,
Тебе цветов увядших жаль.
Я вижу: сердцу очень больно
Смотреть на желтые леса,
И по щекам твоим невольно
Вот-вот покатится слеза.
И если лист засохший и обмытый
по ветви голой зашуршит,
Твой взгляд не всем, но мне понятный
О грусти скрытой говорит.
Я вижу дождик монотонный,
Стучащий дробно по окну,
Стучит он болью ровной
И в грудь твою несет тоску.
За стайкой ласточек высокой
Твой взгляд завистливо следит.
Они летят к стране далекой,
Где солнце пламенем горит.
Вечер
Туманной дымкой подернутый вечер
Тушует последние лики зари.
Лениво скользит засыпающий ветер
По глади зеркальной притихшей реки,
Стекающей массой густой, молчаливой.
Лес близко придвинулся к самой реке.
И листья, спорхнувши с осинки пугливой,
шуршали прощально, ложась в осоке.
На пахнущей свежестью мягкой муравушке
Под хрупкой и нежной ольхой я лежу.
Ласковый ветер трепещет в рубашке.
На розово-алый закат я гляжу.
25 октября 1941
Милая мама!
Получил деньги, а потом и твое письмо. Повеяло родным, близким. Отчетливо вспомнились Усмань, садик, дом. До боли захотелось хоть на минуту заглянуть к тебе. Постоять на мягкой кушетке у печки, поесть вкусной антоновки, напиться чаю с яблочным вареньем. Потом соснуть часок на медвежьей шкуре, послушать, радио, почитать Джека Лондона и отправиться к приятелям. Впрочем, приятелей, никого уже, верное, нет. Сейчас все защищают Родину.
Да и мне сейчас нечего думать о доме. Вот прикончим немца, тогда и соберемся опять в родной городишко.
Характер моей переписки с Зиной довольно странный. Она не получает моих писем, а я ее. Не знаю, чем это объяснить. Да и твои письма доходят до меня только через 20 дней. Конечно, понятно, сейчас доставка корреспонденции отнюдь не стоит на переднем плане.
Ну вот пока все. Будь здорова. Твой сын Дима.
P.S. Сведения о Дмитрии Завадовском получены от его троюродного брата Дмитрия Леонидовича Расторгуева.