Как повысить эффективность "мусорной реформы"

В России только два региона - столица и Подмосковье - полностью перешли на раздельный сбор отходов, а за год на переработку попадают лишь 4 из 60 млн тонн бытового мусора. В чем причина?

Владимир Бурматов: Только бизнес, ничего личного. Региональные операторы по обращению с отходами, как и местные власти, зачастую совершенно не заинтересованы в создании инфраструктуры для раздельного сбора отходов. Это дорого, требует разного рода усилий. Им проще возить мусор на полигоны, которые потом будут рекультивированы за счет бюджета, за наш счет, а не за счет компаний, которые на них годами зарабатывали сотни миллионов рублей.

По опросам от 60 до 92% граждан готовы и хотят сортировать свой мусор. В стране есть более 80 перерабатывающих заводов, но они загружены максимум на треть мощности. Чтобы не простаивать, импортируют пластик из-за рубежа.

Прервана цепочка, не работает звено между человеком и отраслью по переработке. То есть как раз региональный оператор, который мог бы обеспечить раздельный сбор отходов. В результате полигоны растут, а к выполнению задачи, поставленной национальными приоритетами развития, мы приближаемся медленнее, чем могли бы.

Из этой ситуации есть выход?

Владимир Бурматов: Госдума еще два года назад приняла два постановления, в которых были предложены конкретные меры по стимулированию раздельного сбора и переработки отходов. Мы предложили не выделять деньги в рамках нацпроекта "Экология" на рекультивацию свалок регионам, которые рядом с устраняемыми полигонами открывают новые и не создают инфраструктуру по переработке отходов.

Так ведь мусором зарастем?

Владимир Бурматов: Мы им и зарастаем. Но если регион, где идет рекультивация свалки, подает в ППК "Российский экологический оператор" инвестпроект на создание рядом нового полигона, возникает вопрос: в чем отличие нового полигона от старого? Логичнее дать деньги тем, кто внедряет раздельный сбор отходов, переработку, использование вторсырья…

Вы как законодатель что будете в этой ситуации делать?

Владимир Бурматов: Это уже не вопрос законодательной базы, она создана. Надо, чтобы минприроды пересмотрело приоритеты при распределении субсидий регионам. Глава ведомства Александр Козлов недавно дал поручение разработать дорожную карту реализации постановлений Госдумы, о которых я говорил. Надо стимулировать рублем: и граждан, и регионы, и экологических операторов.

Что будет с федпроектами по наилучшим доступным технологиям и чистому воздуху?

Владимир Бурматов: По "Наилучшим доступным технологиям" из 6 млрд рублей не было израсходовано ни копейки. Регионы не воспользовались неэффективной моделью, предложенной федеральными министерствами. Были живые деньги, было на что их тратить. Но в результате они вернулись в Резервный фонд правительства. С "Чистым воздухом" история очень похожая. Мы фиксируем угрозу срыва исполнения указа президента о снижении уровня выбросов в 12 городах с наиболее загрязненной атмосферой. Третий год регионы реализуют проекты на свои небольшие деньги, что-то за свой счет делают промышленники. В 2019 году финансы не пришли из-за недоработки федеральных чиновников: они не смогли подготовить необходимый документ - правила предоставления межбюджетных трансфертов. В прошлом году затянули с отправкой денег регионам, а потом минфин забрал средства в Резервный фонд. Сдвинулся срок по выполнению сводных расчетов загрязнения воздуха, а это необходимая процедура для выполнения федпроекта. Есть угроза, что федеральных денег не будет и в этом году. Значит, регионы снова должны будут выкручиваться сами. На прошлой неделе общался с министром Александром Козловым, он обещал, что на этот раз срывов не будет.

Давайте вернемся к мусору. Когда будет закон об утилизации масок, перчаток и прочих коронавирусных медицинских отходов?

Владимир Бурматов: Мы подготовили наши законопроекты еще полгода назад. В России каждый день образуется от 12 до 15 млн единиц медицинских отходов: маски, перчатки, респираторы, защитные очки… Все это потенциально опасные, инфицированные медицинские отходы. Но с точки зрения закона - бытовой мусор. Понятное дело, что утилизировать их точно так же, как фантики от конфет, нельзя. Но тут пересекаются интересы семи федеральных ведомств. И все полгода мы занимаемся тем, что пытаемся урегулировать их разногласия. А использованные маски все также, увы, лежат на газонах.

Некоторые законы, проходившие через ваш комитет и посвященные экологии, так и не продвинулись дальше первого чтения. В чем причина?

Владимир Бурматов: Этот как раз нормальная ситуация, Госдума следует принципу "не навреди". Если проект закона, скажем так, не совсем эффективный, он отваливается в процессе рассмотрения. Право законотворческой инициативы есть у разных субъектов. Не все их творчество бывает одинаково удачным.

А из предложенных вашим комитетом законов какие стоит ждать в первую очередь?

Владимир Бурматов: В феврале будет рассмотрен в первом чтении проект закона о маркировке мусоровозов в зависимости от класса опасности перевозимых ими отходов. Очень значимым будет закон об экологической информации. Его проект разработан, принят, согласован почти со всеми - ждем только отзыва от спецслужб. Мы ведь не знаем, какую воду мы пьем, каким воздухом дышим, скрыты данные о радиационном фоне, состоянии наших водоемов, промышленные предприятия под предлогом коммерческой тайны утаивают информацию о выбросах - мы не знаем ничего про нашу экологию. Закон же сделает все эти сведения, за исключением тех, что составляют гостайну, открытыми для всех. Будет блок законов о биоразнообразии и ответственном обращении с животными. И еще один очень важный документ, связанный с новой концепцией расширенной ответственности производителя.

Как закон будет обеспечивать оплату утилизации или экологического сбора самим производителем, а не перекладывание этих расходов на потребителя за счет роста цен?

Владимир Бурматов: Помимо законов Российской Федерации есть еще и законы экономики. Они исправно работают и без наших поправок. Тот, кто будет использовать компактную и экологичную упаковку, а тем более - самостоятельно ее перерабатывать (или заключать прямые контракты с переработчиками), сэкономив на уплате двойного экосбора государству, сможет предложить более привлекательную цену. Все очевидно. Расширенную ответственность производителей не мы придумали, эта система работает во многих странах. Дорожная карта по расширенной ответственности производителя должна быть подготовлена правительством, затем будет внесен законопроект. Детали и механизмы документа мы обсудим на нашей площадке. Тема тонкая, настройку надо проводить аккуратно, но принцип тот же - платить должен загрязнитель.

Как вы предлагаете производителю организовать сбор упаковки? Вскрывают ее ведь обычно дома, а не в магазине?

Владимир Бурматов: Для бутылок и алюминиевых банок уже есть фандоматы, они вполне успешно работают в отдельных регионах. Если к цене напитков добавить еще и залоговую стоимость тары, как это сделано во многих странах, сдавать их будут значительно активнее. Сложнее с макулатурой, но тут у производителей есть стимул организовать процесс возврата: картон, взятый с контейнера для смешанных отходов, можно переработать лишь от 2 до 4%, а изъятый сухим и чистым - от 40 до 60%. Соответственно и эффективность его переработки возрастает на порядок. Снова сработает финансовый стимул.

Надо ли отменять налоги на доходы граждан от сдачи вторсырья? Сейчас это сделано только в отношении макулатуры.

Владимир Бурматов: Когда отменяли налоги на доходы от сдачи макулатуры, это было выгодно всем. Если со стеклотарой, пластиком, металлоломом будет так же, то да, стоит. Система обращения с отходами в СССР 1980-х годов по некоторым направлениям (сбор макулатуры и металлолома, стеклотары) была более эффективной, чем сегодня. Надо просто вспомнить кое-то из прежнего опыта.