Умер олимпийский чемпион 1960 года по тяжелой атлетике Юрий Власов
Его появление на помосте было словно явлением абсолютно совершенного во всех смыслах человека. Чеховское "в человеке все должно быть прекрасно" - это точно о нем. Кадровый и потомственный военный, закончивший академию ВВС, а не какой-нибудь "спортивный" офицер. Безукоризненно сложенный Аполлон с накачанными, не дутыми, как бывало уже тогда, мускулами. Интеллигент с блеском сверкавших под юпитерами очков.
Он установил 31 мировой рекорд и писал хорошие книги. Но апофеозом всей спортивной, да и не только, карьеры капитана авиационной радиосвязи Власова была его борьба с американскими силачами - горилоподобным Андерсоном и задиристым Шемански. И наш советский, русский красавец и умница их безжалостно обыгрывал, в конце концов отобрав у расплывшегося чудовища Андерсона его фантастический мировой рекорд в троеборье. Это к нему специально приезжал в Москву другой американец, Шварценеггер, чтобы поговорить, пообщаться со своим идолом, возможно, и набраться ума-разума.
Юрий Власов здорово отличался от многих великих спортсменов своего времени. Еще во время царствования на помосте писал репортажи в газеты, а однажды даже уехал на свой очередной ставший победным чемпионат мира с удостоверением специального корреспондента "Известий".
Небывалый случай в истории отечественного спорта: Юрий Власов дважды назначался, а не избирался, знаменосцем олимпийской сборной страны на Играх-1960 и 1964. Он без видимого, однако какого же каторжного труда выиграл в Риме-60. Жаловался моему родственнику, что наиболее трудное для него - это держать свой огромный супервес, а вот остальное дается полегче. Но в 1964 проиграл коллеге, а не другу по команде, Леониду Жаботинскому.
Тот поединок сломал тяжеловеса Власова: он искренне считал, что Жаботинский обманул его, притворившись травмированным. Никакой нечестности Юрий не признавал и так и не понял до конца жизни, почему другие играют по другим правилам.
После ухода с помоста превратился во вдумчивого писателя. Его книга "Особый район Китая. 1942-1945", над которой Юрий Петрович работал семь лет, стала мировым бестселлером.
Он был строг в повседневной жизни. Мерил других по собственным высочайшим, им же и заданным меркам. И потому часто оставался непонятым.
Руководил федерацией тяжелой атлетики недолго. Жаловался мне: "И как люди не могут понять, что допинг - злейшее из зол. Объясняю, кивают головами, слушают - и снова едят гадость".
Избирался народным депутатом СССР, потом был выбран и в Госдуму. Даже баллотировался в президенты страны. Но набрал сотые проценты голосов.
Возможно, отпугивала его полная непримиримость, категорическая несклонность к компромиссу...
Мы перестали видеться. Он ушел в себя, в литературу. Общие знакомые рассказывали, что долго болел, однако усилием выкованной спортом и интеллектом воли преодолел недуги. Снова много работал. Скончался внезапно. Оставшись в истории спорта и в литературе.