В июне прошлого года Навальный назвал Артеменко и всех тех, кто снялся в ролике телеканала RT в поддержку поправок в Конституции, "холуями" и "предателями". Этот процесс мог бы закончиться не начавшись, если бы блогер просто попросил бы прощения у седовласого ветерана. Но он не стал этого делать, наоборот, продолжил оскорблять в суде пожилого человека и его родственников.
Второй день заседания тоже не принес каких-то сенсаций. Блогер не стал извиняться перед 94-летним ветераном Великой Отечественной войны, продолжил оскорблять его родственников и хамить судье и прокурору. Все это вместе с журналистами выслушивали и три дипломата из Латвии, Литвы и Эстонии. Правда, с представителями СМИ они традиционно общаться не стали. А еще во время прошедшего 12 февраля заседания был поставлен своеобразный антирекорд. Процесс длился 10 часов 40 минут, а подсудимый получил около 20 замечаний за неуважение к суду, свидетелям и прокурору, а также за оскорбительные и недопустимые высказывания.
Во время очередного замечания и предупреждения об удалении из зала Навальный в открытую хамил судье: "Это я вам делаю замечание и удалю из зала". Навальный вел себя в процессе так, словно это он судья и последняя инстанция. Раздавал ярлыки судье и прокурору и обещал, что они "здесь сидеть в кителе не будут", когда "мы придем к власти".
Когда суд продолжил опрос внука Игната Артеменко - Игоря Колесникова, который не успели закончить на первом заседании, Навальный сходу заявил, что внук "подделывал все подписи за деда и торговал им".
Навальный: "Свидетель, я о вас знаю все".
После чего начал перечислять годовой доход Колесникова и его жены.
Колесников: "То, что вы не нашли мой реальный заработок, дает вам повод говорить, что я торгую дедом. Вы негодяй. Я здесь только для того, чтобы защитить честь моего геройского деда от таких, как вы".
Навальный на этом не успокоился и продолжил "качать" свидетеля про "подделанное" заявление ветерана.
В конце второго дня процесса слово получил сам подсудимый. Начал он, как всегда, с политики, а потом опять заявил, что до суда не знал никакого ветерана Артеменко. Сказал, что никакой клеветы не было. Но при этом опять утверждал, что ветерана использовали и "трясли как куклу". Говорил без остановки и заявил, что ему затыкают рот, хотя его ни разу никто не остановил. После того как Навальный сказал все, что хотел, вопросы ему задала прокурор.
Прокурор: "Понимали ли вы, что ваш комментарий будет доступен большому количеству пользователей?"
Навальный: "Я очень на это рассчитывал".
Прокурор: "Оскорбление ветеранов - это позиция вас и ваших сторонников по дискредитации Победы".
Навальный: "Я защищаю права ветеранов".
Прокурор: "Почему вы до сих пор не принесли извинения потерпевшему Игнату Артеменко?"
Навальный ушел от ответа, обвинив во всем внука ветерана.
Кто угрожает фронтовику
Владимир Игнатьевич, как чувствует себя Игнат Сергеевич?
Владимир Артёменко: Отец восстанавливается после суда. Он прожил долгую жизнь и всегда верил, что наше государство, законы и Конституция его защитят и поддержат. Как и все здравомыслящие люди кругом. Есть какие-то вещи, которые нельзя переступать никому. Например, память. Она хранит все самое дорогое, что есть в жизни. Не все просто отцу далось, хотелось бы, чтобы таких эксцессов в его жизни было как можно меньше.
Что отец рассказывал вам о войне?
Владимир Артёменко: Он, как многие наши ветераны, рассказывал нам с сестрой о войне очень скупо. Узнавали мы все от его друзей, которые с ним воевали и в партизанском отряде, и в действующей Красной армии. Тогда они еще были живы. Разговоры обычно заводили мы, он только кивал головой, подтверждал что-то, если начинали спрашивать. Все мы слышали от людей, о себе отец говорил мало. Человек высокой скромности, честности и порядочности. Вообще, и он, и мама - люди теплые. Никогда я в детстве не слышал от них плохих и громких слов, никогда не видел отца выпившим. Все делали вместе. Папа любил посиделки на кухне: выключали свет, а в ванной горело окошко, и начинались задушевные разговоры, истории...
В партизанский отряд попал совсем мальчишкой, но совершал взрослые и, можно сказать, героические поступки. Только что РВИО опубликовало его биографию. И вот читаем: "Весной 1942 года (не было 16 лет. - Прим. ред.) Игнат Артеменко начал помогать партизанам, собирая и храня по их просьбе в своем огороде оружие. Осенью того же года был доставлен на допрос в немецкую комендатуру, в ходе которого не сообщил никаких сведений и не выдал партизан. Совершил побег от конвойного, вернулся домой и затем ушел в лес, где находился несколько месяцев..."
Владимир Артёменко: Когда убежал от конвойного, понимал, что ведут в тюрьму, когда конвоиры отвлеклись, он махнул через футбольное поле...
Вы присутствовали на суде?
Владимир Артёменко: Нет, не был. Поддерживал отца дома. Дело в том, что показания, которые я дал раньше, были не по сути слушаний. Его назвали предателем, потом говорили, что он лжеветеран. Это опровергнуть могут только архивные данные минобороны.
Какое впечатление на вас произвело выступление Навального в суде?
Владимир Артёменко: Мы увидели, что он по ту сторону всего, что можно назвать порядочностью и честностью. Как можно было, понимая, что перед тобой человек, который годится в деды, говорить такие вещи! Отец все слышал! Просто подло и мерзко.
Можете представить себе картину: навстречу Навальному и его фанатам идет Бессмертный полк...
Владимир Артёменко: Но эти две силы уже сталкивались: помните, сторонники Навального пытались опорочить "Бессмертный полк", размещали в рядах виртуального шествия фото нацистов, коллаборационистов... Это их лицо: нет ничего святого, даже памяти, даже героев...
И вот еще что. Это не просто борьба одного человека против клеветы, а всех нормальных людей, которые хотят гордиться своими предками, против ненормальных. Но не отец должен защищаться, а государство должно его защитить.
Правда, что вашей семье угрожают?
Владимир Артёменко: Мне лично никто не угрожал, а вот моему племяннику - да, были угрозы через соцсети. Разузнали, где он живет и номер машины тоже... Но это нарушение закона. Не знаю, почему так спокойно к этому относятся наши правоохранительные органы. Зная, какой общественный резонанс у этого суда, они должны бы охранять его.
Семья переживает из-за всего этого. Мы дружные, всегда помогаем друг другу. Встанем стеной и никого в обиду не дадим.