Пандемия подтолкнула развитие искусственного интеллекта
Александр, об одном из ярких примеров применения новых технологий наша газета писала. На Ямале врачам-рентгенологам в пандемию начал "ассистировать" искусственный разум. Где еще стал внедряться машинный интеллект?
Александр Гусев: Да, на Ямале платформа на основе искусственного интеллекта (ИИ) в условиях колоссальной перегрузки врачей, когда глаз явно замыливается от усталости, помогла анализировать огромный поток данных КТ сразу из нескольких больших клиник региона.
Работает система так: ИИ обрабатывает данные и через 15 минут выдает врачу информацию, высвечивая красным цветом данные пациентов с самым тяжелым поражением легких. Изначально система на Ямале тестировалась на обнаружение злокачественных новообразований легких. А в пандемию она сильно помогла бороться с ковидом. Москва еще до начала пандемии запустила научный эксперимент по применению ИИ в анализе данных КТ на обнаружение онкологических образований. Но пришел ковид, и систему оперативно стали использовать для предварительной оценки КТ легкого. Если машинный разум выявляет признаки замутнения в легких, он сразу сигнализирует об этом врачу. По сути, научный эксперимент за несколько месяцев превратился в реальную медицинскую практику.
Вам не кажется, что мы с вами невольно романтизируем действенность ковида на продвижение инноваций, нет ли тут риска для пациента?
Александр Гусев: Вы верно подметили, машинный разум стал "ассистировать" врачу, то есть ни в коем случае не заменять его. В ситуациях, которые доктору кажутся сомнительными, он лично перепроверяет данные. Понимаете, обычно в здравоохранении новации развиваются медленно, ко всему новому относятся с большим скепсисом. Новаторам приходится долго доказывать эффективность внедряемых технологий. А в экстремально-стрессовой ситуации, когда всех нас захлестнул ковид, требования вынуждены были ослабить. Потому что моментально в разы выросла нагрузка на медицинские организации, на глазах росли заболеваемость и смертность. Причем примерно такая же ситуация во всем мире. По-настоящему раскрылась в пандемию телемедицина.
Что касается телемедицины, то у людей сегодня пропасть в сознании. На одном полюсе люди, которые думают, а когда же мы сможем вообще не приходить в медцентры, а на другом те, кто не представляет себе, как эта "штуковина" работает. Им на том "конце провода" врачи представляются шарлатанами.
Александр Гусев: Да, но эти сомнения быстро проходят. Ведь что такое телемедицинские консультации? Они ни в коем случае не заменяют первичный прием у врача. Но если диагноз больному уже поставлен, все исследования проведены, врач какое-то время вполне может консультировать пациента и онлайн, особенно в пандемию, когда в больнице появляться небезопасно.
Вот лишь несколько цифр. В Америке до пандемии доля пациентов, которые использовали телемедицинские консультации, была меньше одного процента, всего - 0,7. С наступлением ковида, когда все ресурсы медицины были брошены на борьбу с ним, доля ТМ-услуг выросла до 14 процентов. Ведь людям часто необходимо проконсультироваться и не по острым и критическим состояниям. Интересно, что когда ситуация стала улучшаться, то и доля ТМ-консультаций снизилась до 7 процентов, то есть половина пациентов вернулись в офлайн. Но при этом число полностью удовлетворенных виртуальной медпомощью оказалось порядка 90 процентов. Поэтому эксперты говорят, что пандемия уйдет, а 7 процентов пациентов, распознавших преимущества телемедицины, уже точно останутся, и доля их будет только расти. Только вдумайтесь, произошел резкий переход на новый уровень, это не эволюция - по сути, произошла цифровая революция. Технология стала в 7 раз популярнее всего за несколько месяцев. Возможно, на это ушли бы десятилетия, если бы все шло своим чередом.
Некоторые эксперты приводят аналогию телемедицинских услуг с банками, когда мы тоже приходим на "первичный прием", а потом можем пользоваться приложением и долго в банке не появляться. Говорят, что с ТМ это произойдет уже через пять лет. Вы согласны?
Александр Гусев: Думаю, это может произойти и раньше, года через три будет уже порядка 10-15 процентов пациентов, которые хоть раз воспользуются этой услугой.
Александр, вы как-то отметили, что именно машинный разум первым забил тревогу, когда появился ковид. Это действительно так?
Александр Гусев: Да, когда случилась вспышка в Ухане, ИИ распознал ее за несколько дней до того, как врачи объявили эпидемию. В одной из информационных систем, отслеживающих активность пользователей в соцсетях и в поисковиках, сработал алгоритм, который заподозрил рост инфекционной опасности. Люди стали активно искать информацию о странном заболевании. И эти ранние сигналы в виртуальном мире позволили говорить о грозящей опасности.
Для развития технологий искусственного интеллекта нужны еще и данные обо всех нас. А у людей во всем мире далеко не однозначное отношение к тому, готовы ли они делиться приватной информацией о себе...
Александр Гусев: Да, и отношения разных государств мира к использованию личных данных отличаются кардинально. От европейского подхода к безопасности персональных данных, где очень жестко контролируется любая попытка собирать их, хранить и обрабатывать, до политики Китая, где вся информация о человеке принадлежит государству. Там все данные хранятся в национальных корпорациях и институты развития имеют доступ к огромным массивам личной информации. Есть еще позиция США. Там во главу угла поставлены инновации и развитие бизнеса. Поэтому в Штатах, если вы соблюдаете правила, то можете получать обезличенный набор данных для разработки различных продуктов, иными словами, можете брать и "обучать" с их помощью машину.
Благодаря этому Китай за несколько лет догнал Америку в сфере искусственного интеллекта?
Александр Гусев: Да, и более того, в некоторых вещах уже перегнал. Эксперты считают, что благодаря этой нелиберальной политике Китай очень скоро будет в итоге державой номер один в сфере машинного интеллекта. Примерно до 2017 года китайских научных статей по ИИ было мало. А потом число резко возросло. И сейчас, например, в анализе сердечно-сосудистых заболеваний именно в китайских научных работах достигнута рекордная точность работы и алгоритмов. Хотя в Европе и Америке этим занимаются уже больше 30 лет.
А мы какую позицию занимаем?
Александр Гусев: Россия стремится выработать свою политику. При которой бы и права человека на использование персональных данных не нарушались, и развитие технологий не страдало. У нас есть закон об охране персональных данных, и формально вся информация о здоровье принадлежит медицинским организациям. Они получают от пациента разрешение на то, чтобы собирать, хранить и обрабатывать эту информацию, но лишь для определенных целей, разработка искусственного интеллекта в которые, увы, не входит. Сейчас ведется дискуссия, если эти данные будут обезличены, надежно защищены, то разработчиков искусственного интеллекта, вполне возможно, допустят к ним. В итоге специалисты будут работать, не нарушая ничью приватность. Вопрос этики и цифры - один из самых острых в развитии технологий на основе ИИ во всем мире. Но давайте посмотрим правде в глаза: полностью гарантировать сохранность тайны уже невозможно и без всякого искусственного интеллекта. 99 процентов из нас сидят в соцсетях. У многих включена геолокация в телефонах. Все мы пользуемся банковскими картами. И все это - тоже отчасти медицинская тайна, потому что по поведению в соцсети, по частоте посещения поликлиник, по тому, что мы покупаем, технологические компании могут узнать о нас куда больше, чем мы можем себе представить. Чтобы сохранить полную приватность, нам пришлось бы выбросить телефон, все карты и поселиться где-нибудь в лесу. Но если мы будем только сидеть и питаться страхами, у нас не будет ни новых проектов, ни роста экономики.